Вулворт начал в провинциальном городе с небольшого магазина. Потом их стало несколько. Затем образовалась фирма, которая объединилась с другой фирмой и проглотила третью. Разбухшая фирма превратилась в крупную монополию. В канун перьой мировой войны она воздвигла шестидесятиэтажный небоскреб на Бродвее. Сам президент Вильсон, нажав кнопку в Белом доме, включил свет в этом дворце торговой империи «Ф. У. Вулворт».
Это настоящая империя. На нее работают почти сто тысяч американцев. Ей принадлежат свыше трех тысяч магазинов. Ее чистая прибыль — десятки миллионов долларов в год.
Империя имела не императора, а наследную императрицу Барбару Хаттон. В пятьдесят восемь лет она вышла замуж в седьмой раз, отдав руку, сердце и часть миллионов обедневшему принцу королевского дома Лаоса.
Чтобы показать, что она всего лишь женщина с любящим сердцем, этакая простушка, госпожа Хаттон явилась на свадьбу босиком. Принц не решился последовать ее примеру и остался в белых носках.
Среди других супругов императрицы династии Вулвортов значились эмигранты, бывший русский князь Трубецкой и бывший грузинский князь Мдивани.
Не так давно престарелая императрица оформила в Мексике развод с лаосским принцем: должно быть, появился новый претендент на доходы магазинной империи.
…Золотые с красным буквы «Ф. У. Вулворт» на главной улице любого американского города. И не только американского. Монополия давно перебралась в Южную Америку, перекинулась и через океан. Мексиканские пастухи выбирают у «Вулворта» сомбреро. Канадский лесоруб заглядывает к «Вулворту» за фланелевой рубашкой. Парижанки посещают «Вулворт» в надежде купить там дешевые парики из нейлона.
В Лондоне я видел знакомые красные с золотом буквы на фасаде огромного магазина в центре Оксфорд-стрит, одной из главных торговых улиц английской столицы. Эти буквы мелькали по дороге в Виндзорский замок. Они — в центре промышленного Бирмингема. Без них не обошлись университетские города Кембридж и Оксфорд.
Они победоносно горели даже неподалеку от семисотлетней гостиницы «Белый лебедь» в городке, давшем человечеству Шекспира…
Мне приходилось видеть в Нью-Йорке толкучку возле прилавков. Девицы вежливо, но настойчиво вытягивали из рук друг друга «выброшенные» по сниженной цене какие-то кофточки. Видел, как в дни распродажи со скидкой у входа в магазин собиралась толпа.
В Нью-Йорке шутят, что распродажа — это когда женщин ны рвут в давке надетое на них хорошее платье ради того, чтобы тут же заплатить деньги за другое, похуже. Действительно, я наблюдал на распродажах, как мисс и миссис, рассыпая направо и налево «извините» и «сожалею», сопровождаемые любезными улыбками, тем не менее весьма энергично работали локтями, пробиваясь к прилавку. Но очередей в магазинах на Сорок второй, Бродвее и ближайших улицах я не видел.
Америка — страна бога торговли. Есть улицы, где только торгуют: километры витрин, зазывающих то крикливо, то вкрадчиво, то с деланным равнодушием, то нахально.
Статистика подкрепляет зрительные впечатления: каждый пятый работающий американец прямо или косвенно занят в торговле.
Пожалуй, первое, что приходит в голову, когда узнаешь эти цифры: «Вот здорово!» Какое удобство, какая экономия времени у домашней хозяйки: что ни шаг — магазин!
Сознаюсь откровенно: магазинные витрины интересуют меня и дома и за границей. Я не только пишу книги, но и хожу за хлебом, выбираю ткань на брюки, думаю, что купить жене или сыну ко дню рождения.
Стоит ли отмахиваться от описания мелочей чужого быта, делать вид, что ты «выше» всего этого? Может, лучше разобраться, действительно ли так хорошо то, что, по рассказам залетного гостя или рекламного журнала, кажется таким очевидно заманчивым?
Взглянем-ка на вывески, витрины, на расторопных продавцов не только глазами школьника, который спешит по своим делам. Он-то рад-радешенек, что за три минуты может выполнить просьбу матери — купить кое-что к чаю. Посмотрим на всё глазами человека, который в конце месяца кряхтит над счетами магазинов и записями семейных расходов.
А американцы кряхтят. И чем дальше, тем сильнее.
Главное развлечение американцев не карты, не кроссворды, не запутанные загадочные картинки, а типичная национальная игра, особенно популярная в конце каждого месяца: сведение концов с концами.
Вернемся к цифрам и поразмыслим над ними.
Итак, каждый пятый — в торговле. Конечно, это очень нужное для общества дело. Но не слишком ли много американцев занимаются им? И все ли они действительно облегчают жизнь покупателю?