— Нет, деточка, я психиатр Микешатьев. А к Микстурову — в соседнюю дверь.
"Вот блин!" — подумала я.
— Извините, перепутала.
— Ничего, бывает, — посмеиваясь, сказа! психиатр. — Если с ума сойдешь — обязательно но заходи. Не стесняйся.
— Зайду, — пообещала я и выскочила из кабинета.
Глава IX
"ПРИВЕТ ИЗ АФРИКИ"
Когда я вошла в соседнюю дверь, там не оказалось ни секретарши, ни даже стола. Вообще ничего не было. Пустая комната. Лишь у окна стоял немолодой мужчина.
— Вы частный детектив Микстуров? — решила я сразу уточнить.
— Он самый. А ты Эмма Мухина?
— Да. А откуда вы знаете?
— По твоему внешнему виду определил, усмехнулся он. — А если серьезно, то мне про тебя говорил следователь Емелин,
— Так вы найдете моего дедушку?
— За хорошие деньги я тебе сто дедушек найду.
Я скорчила кислую гримасу.
— А-а, за хорошие деньги…
— А ты как думала? За бесплатно только птички чирикают… Ладно, рассказывай там посмотрим.
Я рассказала ему о зашифрованной открытке, о двух бандитах, о том, как ходила в милицию… О дедушкиных записях я решила пока не упоминать. Ничего я не сказала и о покушении на мою жизнь. Зачем все сразу выкладывать незнакомому человеку?..
Детектив Микстуров выслушал меня с довольно безразличным видом.
— Это все? — спросил он, закуривая.
— В общем, да. Правда, прошлой ночью со мной произошел странный случай.
И я буквально в двух словах изложила свой то ли сон, то ли глюк.
Безразличие с Микстурова как ветром сдуло. Распахнув дверь, он зычно закричал:
— Дмитрий Петрович, можно вас на минутку?!
Когда появился психиатр Микешатьев, Микстуров попросил меня все повторить. Я повторила. Детектив впился глазами в психиатра.
— Что скажете, док?
— "Привет из Африки", — отрывисто бросил Микешатьев.
— Я тоже так подумал. Но откуда ему взяться в нашем захолустье?..
Психиатр пожал плечами.
— Понятия не имею. Его сейчас и в Штатах днем с огнем не сыщешь, А тут — в каком-то Задонске…
— Может, все же не он? — засомневался Микстуров. — Насколько мне известно, от "Привета" не бывает головных болей…
— Здесь есть своя специфика, — пояснил Микешатьев. — "Привет из Африки" — мощнейший наркотик. Марихуана и героин ему в подметки не годятся. Для детского организма он крайне опасен. Странно, что девочка вообще осталась жива.
— Вы хотите сказать, — встряла я, — что меня накачали наркотиком?
— Без всякого сомнения, — подтвердил психиатр. — Все симптомы налицо.
Детектив пожевал сигарету.
— Эмма, припомни-ка: ты что-нибудь пила перед сном?
— Да вроде нет… хотя постойте. Я выпила молока!
— Привкус у молока был?!
— Да… сладковатый.
— Все сходится! — воскликнул Микешатьев. — Это "Привет из Африки"!
— Кто дал тебе молоко? — спросил Микстуров.
— Кира.
— Какая Кира?
— Дежурная в гостинице.
— А до этого ты ничего не пила?
— Нет, ничего.
— А после этого?
— После только у господина Шульца. В его магазинчике. Но вы же говорите — это глюк.
— В его магазинчике, — задумчиво повторил детектив. — Ладно, давай вернемся к бандитам. Ты поняла, о чем они говорили?
— Да не очень. Они ж по-блатному болтали.
— Но, может, называли какие-то имена, клички?..
— Да, называли! — вспомнила я. — Хозяин!..
— Ага-а! — встрепенулся Микстуров. — это же кличка владельца ночного клуба "Сивка-Бурка"!
— Свинарского?! — вскинул брови Микешатьев. — Я был уверен, что он порядочный человек.
— Ваш "порядочный" человек — главарь преступной группировки, — отчеканил детектив. — А в его "ночнике" собирается вся местная братва… — Микстуров повернулся ко мио. — Эмма, а ты бы узнала Червяка с Карасем, если б их увидела?
— Может быть, — поколебавшись, ответили я. — Вообще-то, я их только через щелку видела.
Детектив выплюнул сигарету на пол и загасил ее носком ботинка.
— Окей. Иди сейчас в гостиницу и как следует выспись. Сегодня ночью мы посетим "Сивку-Бурку".
Глава X
РАССКАЗ ДИРЕКТОРА МУЗЕЯ
Не успела я выйти из детективного агентства, как начался жуткий ливень. Спасаясь от дождя, я забежала в краеведческий музей.
И решила от нечего делать осмотреть его.
В полном одиночестве я стала бродить по заставленным разной ерундой залам. И в одном из залов увидела… Льва Толстого.
— О-о, посетитель, — обрадовался он. — Здравствуйте, здравствуйте, посетитель.
— Вы очень похожи на Льва Николаевича, — сказала я.
— А я и есть Лев Николаевич. Только не Толстой, а Курицын. Директор этого музея.
— Что-то у вас народу не густо, — заметила я.
— Ничего не поделаешь, — сокрушенно вздохнул он. — Люди не интересуются историей родного края. А между тем здесь родился Крузенштерн. Ты знаешь, дитя мое, кто такой Крузенштерн?..
— Конечно, знаю, — не моргнув глазом соврала я.
— Похвально, похвально. — Старик разгладил свою пышную бороду. — А вот скажи, почему наше озеро называется Богатое?
— Без понятия, — на сей раз честно призналась я.
— Хочешь расскажу?! — загорелся директор. — Весьма любопытная легенда.
— Ну расскажите, — из вежливости согласилась я.
И Курицын начал рассказывать:
— Давным-давно жил в этих краях один русский барин, сказочно богатый. Звали его Порфирий Дормидонтович Скуратов. Больше всего на свете он любил острые ощущения. Поэтому каждый год отправлялся путешествовать по диким, неизведанным местам. И вот однажды, когда Порфирий Дормидонтович путешествовал по Африке, решил он из русского удальства искупаться в Лимпопо. Причем именно в том месте, где водилось множество крокодилов. Скинул Скуратов одежду да и бросился в мутную воду. А крокодилы, в свою очередь, бросились на Порфирия Дормидонтовича. И если б не африканец Мадунга, к счастью оказавшийся неподалеку, остались им от Скуратова одни воспоминания.
Смелый негр дикими воплями распугал всех крокодилов и вытащил русского путешественника на берег. Тут-то и обнаружилось, что прожорливые твари успели откусить Скуратову ногу. А какой путешественник без ноги?.. Вот и пришлось Порфирию Дормидонтовичу возвращаться в Россию. А в благодарность за спасение он взял с собой Мадунгу и назначил ему хорошее жалованье.
По приезде в Россию Скуратов поселился в Задонске. Как раз в этом самом доме. А у соседей была дочка на выданье, Лизавета. Вскоре Скуратов и Лизавета познакомились, подружились и обвенчались. И все бы хорошо, да, на беду, пошла как-то Лизавета в озере искупаться и — утонула… Тебе не скучно, дитя мое? — прервал свой рассказ Курицын.
— Ну что вы, Лев Николаевич, — ответила я, с трудом сдерживая зевок, — очень интересно.
— …Горю Порфирия Дормидонтовича не было границ. Он так убивался по несчастной Лизавете, что прислуга начала опасаться за его рассудок. И, как выяснилось, не зря. Сошел Скуратов с ума. Продал свои имения, а вырученные деньги обратил в слитки чистого золота. Сложил он все это золото в громадный сундук, вывез на середину озера и бросил в воду. А затем и сам туда бросился. С тех поп наше озеро и стали называть "Богатое". Директор умолк.
— А сундук с золотом никто не искал? — поинтересовалась я.
— Еще как искали. Но не нашли.
— А негр?
— Что негр?
— Куда он-то делся?
— На родину вернулся. В Африку.
— А-а… Ну продолжайте.
— Собственно, я уже почти закончил. Сразу после того, как Лизавету похоронили, Скуратов пригласил из Петербурга скульптора, и тот сделал мраморное надгробие в виде ангела с крестом. Если у тебя будет желание, дитя мое, сходи как-нибудь на кладбище, посмотри. Замечательная скульптура.