— Так я и знал! На острове побываем, но не все сразу. Заменить Адаменко!
Как только Адаменко сдал свою вахту, капитан внимательно посмотрел на его подтянутую, молодцеватую фигуру.
— Вы первый обнаружили землю. Объявляю благодарность за хорошую службу. Разрешаю первому сойти на берег.
— Служу советскому народу! Адаменко вернулся в строй.
— Товарищ Петровский, — продолжал капитан, обращаясь ко второму помощнику, — отберите ещё шесть человек. Примите команду и отправляйтесь.
Через несколько минут моряки во главе с Петровским сели в катер. Заревел мотор, блеснули огни прожекторов, и разведка отчалила.
В бинокль было видно, как моряки высадились на берег. Затем прожекторы погасли.
Настала ночь. В кают-компании и кубриках взволнованные открытием люди не могли уснуть. Ночная тьма окутала остров непроницаемой завесой, разведка долго не давала о себе знать. Только часа через два вспыхнул яркий костёр.
— Ну, вот, — удовлетворённо сказал капитан, — теперь можно и отдохнуть.
Он удалился в каюту. На мостике остался первый помощник, которому предстояло быть на вахте до четырёх часов утра.
Корабль погрузился в сон. Изредка покачивался на волнах, и больше ничего не нарушало его покоя. С острова — ни одного звука. Единственной светлой точкой в непроглядной темноте было пламя костра, и дежурный то и дело бросал взгляды на огонёк, приветливо мерцавший во мраке.
«Ишь, черти, — думал он, — обрадовались небось. Какой-никакой, а берег. Сидят теперь около огня, небылицы всякие рассказывают. Однако, что это? Никак заснули. Костёр-то ведь гаснет!»
В самом деле, яркое прежде пламя заметно убыло. Сейчас костёр еле теплился, как слабо мерцающая далёкая звёздочка. В бинокль стало видно, что языки огня едва поднимаются над грудой плавника — обычного топлива на морском берегу. Но это никак не свидетельствовало о лени матросов. Наоборот, всмотревшись, первый помощник убедился, что люди вовсе не спали. Чёрные силуэты моряков выделялись достаточно ясно. Они сидели вокруг костра в очень странных позах — все спиной к огню.
— Что такое! — пробормотал дежурный. — Заняли круговую оборону? Остров необитаем, кроме птиц — никого. И вот…
Опершись на борт, он с интересом продолжал наблюдения. На фоне красных отблесков угасающего костра стало видно, как двое из сидевших вдруг поднялись и начали бродить вокруг, по временам останавливаясь и всматриваясь в темноту.
— Вот так здорово! — подумал Александр Петрович. — Никак они чего-то испугались? Надо держаться настороже.
Костёр угас. Казалось, людям на берегу просто не до него. Никто не подбрасывал дров, и скоро вместо пламени осталась груда тлеющих углей. Потом и она погасла.
— Опасности как будто нет, — решил дежурный. — Катер у них наготове… Подожду до смены.
Тем временем начал брезжить рассвет. Никаких сигналов с острова не поступало.
Когда вахта подошла к концу, и сменявший дежурного старший помощник появился на мостике, Васильев передал ему всё, что видел. Посоветовавшись, они решили дождаться утра, чтобы дать команде спокойно провести ночь на корабле.
В семь часов, после подъёма флага, дежурный доложил капитану, что с острова не было никаких тревожных сигналов, и Воронов приказал отправить второй катер на берег. Следом за ним отошёл и третий, где находился капитан и другие лица командного состава.
— Здорово, приятели! — весело закричал любимец всей команды, разбитной матрос Орлов. — Чего приуныли, темноты, говорят, испугались! Знаем мы вас — ребята храбрые, всемером одного не боятся, — задорно продолжал он.
В обычное время такие слова должны были вызвать ответные реплики. Теперь никто не проронил ни слова. Люди молча сидели на камнях, вокруг погасшего костра. За одну ночь они как-то почернели и осунулись. Бывалые моряки, привыкшие смело глядеть прямо в глаза опасности, сейчас старались смотреть на землю или куда-то вдаль. У всех было совершенно необычное полурастерянное, полусмущённое выражение. Их позы, бессильно опущенные руки свидетельствовали о какой-то непонятной расслабленности. Временами то один, то другой вдруг озирались вокруг и снова торопливо отводили глаза.
Петровский понуро сидел в стороне.
Когда подошёл третий катер, Петровский встал.
— Смирно! — доложил он капитану, — по вашему приказанию отряд а количестве восьми человек провёл ночь на берегу острова. Никаких происшествий не случилось.
— Почему всю ночь не спали? — поздоровавшись, спросил капитан. — Адаменко, что скажешь?
Матрос замялся и задержался с ответом.
— Так, — протянул Воронов. — Красноречивое молчание… Ну, а другие матросы, может, скажут? В чём дело, товарищ Петровский?
Петровский взглянул на Адаменко, тот понял его и тихо проговорил:
— Нехорошо здесь, товарищ капитан, — несмело начал он. — Страх по берегу бродит…
Лёгкий шум пробежал по рядам вновь прибывших.
— Вот так штука. И какой же он из себя?
— Не знаю. — Адаменко опустил глаза. — А только, как стемнело, так страшно стало… Будто в темноте стоит кто-то, глядит, вот-вот бросится… И знаем, что нет ничего, а страшно. Проклятое тут место!
— Ну, а вы что скажете, Николай Васильевич? — обратился капитан к Петровскому.
Тот ответил не сразу.
— Ничего не могу объяснить, — негромко сказал он, подумав. — Ночной мрак действительно производит странное и гнетущее впечатление. Стыдно сознаться… но и мне было страшно этой ночью… Очень страшно… А почему, я просто не знаю… Нервы напряжены до предела…
— У людей странное психическое угнетение, — тихо прошептал Невелев на ухо капитану. — Сейчас мы от них ничего не добьёмся. Пусть вернутся на корабль, они же не спали всю ночь. Отдохнут, потом разберёмся…
Воронов кивнул головой.
— Адаменко, — скомандовал он, — ведите людей на корабль!
— Разрешите и мне удалиться, — попросил Петровский.
— Конечно, Николай Васильевич, конечно!
Медленно, словно нехотя, участники первого отряда побрели к катеру.
— Им бы на печку, — пустил кто-то вслед уходящим крепкое матросское словцо.
— Ты, друг, не ругайся, — тихо произнёс Адаменко, — а сперва разберись, в чём дело. Завтра я погляжу, каким ты сам героем вернёшься, — загадочно добавил он, ступая на борт катера.
— Да уж будьте покойны, не такой мокрой курицей, как ты, — огрызнулся моряк. — Советский матрос ни бога, ни чёрта бояться не должен.
— Так, так, ребята. Правильно. Завтра поговорим, — донеслось с уходящего катера.
Капитан Воронов, его первый помощник Васильев, корабельный врач Невелев и штурман Семёнов принялись осматривать остров. Унылая полярная природа, чахлые кустарники, мхи и камнеломки. Одни лишь голые скалы, заселённые птицами. Бесчисленные гнёзда держались на самых отвесных склонах. Изъеденные ветрами камни вершины окружали воронкообразное углубление, со дна которого поднимались лёгкие испарения.
— Так я и думал, — удовлетворённо сказал Невелев, когда путешественники достигли наивысшей точки, — Разумеется, это вулкан. Вполне возможно, что остров возник много времени спустя после появления здесь первых русских мореплавателей. Поэтому он и не указан на карте.
— Иначе и быть не может, — отозвался штурман, — если острова нет на многих картах…
Все рассмеялись.
— Ну, а что вы думаете насчёт страха, который бродит тут по ночам? — спросил Воронов.
— Давно ломаю голову. Быть может, чисто внешние впечатления… Пустынный океан. Холодные угрюмые скалы. Острое чувство одиночества. Ночной мрак и унылый вой ветра нагоняют тоску и страх.
— Да, — вздохнул капитан. — На людей было страшно смотреть.
— Поглядим, как поведёт себя второй отряд, — добавил Невелев. — Если повторится то же самое — дело серьёзное.
Отряд, которым командовал старший помощник Попов, внимательно осмотрел местность. Ничего подозрительного не оказалось. Среди голых камней явно не могли скрываться опасные чудовища. Пещер или расщелин между утёсами не было. И если сначала люди оказались под впечатлением странного вида и загадочных замечаний участников первой группы, то к полудню эти настроения рассеялись вместе с клочьями лёгкого утреннего тумана, поднявшимися к небу.