— Кстати о мясе, — сказал Владимир, стараясь разрядить обстановку. — Авдотья, дорогая, приготовь мне, пожалуйста, что-нибудь поесть, а то я так проголодался с дороги. Мартин, ты голоден?
— Вообще-то я уже завтракал, но не откажусь и еще разок!
— Конечно, не откажется, — пробурчала Авдотья. — На чужие шиши то!
— Что ты там сказала? — зарычал Мартин.
— Ой, ничего, ничего! — поспешила оправдаться ключница. — Уже бегу, барин, все сейчас будет, пожалуйте в гостиную, пожалуйста.
— И вина не забудь! — вдогонку Авдотье прикрикнул испанец.
Владимир лишь усмехнулся и возвратил Мартину шпагу.
— А как же наша тренировка? — удивился испанец.
— Я думаю, на сегодня хватит.
— Эх, — недовольно вздохнул Мартин. — Возьмусь я за тебя, волчонок!
— Конечно, возьмешься, Мартин, куда же я от тебя денусь, — расхохотался Владимир и похлопал былого наставника по плечу. — Но только не сейчас. Сейчас я голоден. Так что пойдем, откушаем-с.
Владимир Волков и Мартин де Вилья сидели в гостиной за столом, ломившимся от всевозможных блюд, любезно приготовленных Авдотьей. Владимир доедал мясо с грибами, а Мартин наполнял очередной бокал вином.
— Так что это за юная дева, amigo, что смогла пленить твое сердце? — делая глоток вина, спросил Мартин.
— Я бы не стал утверждать, что ей удалось пленить мое сердце, — заканчивая с грибами и мясом и переходя к вину, ответил Владимир. — Просто она разожгла в нем искру, которая, я боюсь, может перерасти в пламя.
— Отчего же боишься?
— Она принадлежит другому.
— Ха-ха, — усмехнулся испанец. — И когда же это останавливало тебя, волчонок?
— Проблема в том, что этот другой — мой друг!
— И он хороший amigo?
— Один из лучших! А ты знаешь, как у меня их мало.
— Однако дилемма. Что выбрать: честь и совесть или любовь и страсть?!
— Да, в принципе нет никакой дилеммы, Мартин, — делая глоток вина и отставляя бокал в сторону, произнес Владимир, откинувшись на мягкое кресло. — Любви, как таковой нет, ее просто не существует в природе! А то, что мы по ошибке принимаем за нее, это лишь сильная и мимолетная страсть, со временем перерастающая в привязанность.
— Так мог сказать только человек, испытавший настоящую и сильную amor[11], но потерявший ее и взамен получивший болезненный шрам на сердце, как напоминание о прошлых ошибках, — философски заметил испанец.
Владимир внимательно, прищурив глаза, посмотрел на Мартина, а затем усмехнулся и сказал:
— Чертов испанец, а я уже стал забывать, что ты намного умнее и хитрее, чем кажешься!
— Облик часто бывает обманчив, и все мы носим маски, притворяясь под гнетом бесчисленных правил и ненужных моральных и этических норм, и только этот чудный божественный дар, — Мартин высоко поднял бокал с вином, — срывает с нас маски и показывает истинную натуру!
— Ну, ты загнул, философ, — расхохотался Владимир. — Вино делает из нас тех, кто мы есть?! По-моему, избыток этого напитка в организме превращает нас в животных и порождает самые низменные желания.
— Это я и имел в виду, мой юный волчонок! — сказал Мартин. — Мы все по природе своей лишь дикие звери, совсем недавно вышедшие из лесов и спустившиеся с гор. Просто кто-то когда-то наделил нас разумом, чуть выше, чем у наших четвероногих братьев, и привил мораль, эту лживую puta[12], скрывающую истинную натуру. А этот чудесный напиток, — испанец сделал глоток и, осушив бокал, продолжил, — между состоянием легкого опьянения и фазой превращения в зверя, дарует нам истину, пусть и на краткий миг. Вся истина в вине, мой amigo, и не ищи другой!
— Слова достойные поэта, — заметил Владимир.
— Отдам их любому из этих стихоплетов по бросовой цене, — нашелся испанец.
— А ты сегодня в ударе, мой друг! Еще вина?
— Конечно! Когда это я от него отказывался, — лукаво усмехнулся Мартин и протянул Владимиру бокал.
Волков наполнил фужер испанца и, подлив вина и себе, произнес:
— Кстати, завтра мы с тобой приглашены на прием, так что не напивайся сегодня сильно.
— Мы? — удивился испанец. — И кто же это позвал к себе Мартина де Вилью?
— Ну, если быть до конца откровенным, на этот прием приглашен я один, но думаю, что против твоего присутствия никто возражать не будет, скорее наоборот, твое появление придаст шарм этому вечеру.
Испанец прищурил глаза, и лукаво посмотрев на Владимира, произнес:
— По-моему, ты что-то не договариваешь мне, волчонок. Зачем я нужен тебе на этом вечере? А ну, говори!