Теперь я осталась одна, и больше некому обо мне позаботится. А значит я должна быть сильной, как он.
Первым делом я избавилась от ненавистного подвенечного платья, и только тогда вспомнила о вещице, переданной отцом в последние секунды его жизни. Испачканный кровью небольшой металлический предмет я положила в потайной карман в платье, и чудо, что вспомнила о нем.
Отмыв вещицу от засохшей крови, я не поверила своим глазам.
Это же медальон моей матери! Без цепочки, потемневший от времени. Полупрозрачный голубой камень в центре, казалось, выцвел с годами. Но это точно он. На обратной стороне, плоской как монета, странный рисунок, который отпечатался в памяти из глубокого детства. Тонкий месяц, перевернутый концами, вверх обнимал раскрытый бутон розы.
Что бы это значило?
– Наверное, просто для красоты, – пробормотала я, разглядывая гравировку.
Странно, что отец передал мне его только находясь при смерти. Но я все равно была ему благодарна. Чутье подсказывало, что домой я больше не вернусь. А медальон будет напоминать мне о родителях.
Я прошлась по дому прощаясь. Старая мебель давно потеряла вид. Обивка дивана выцвела, а кое-где появились заплатки. Пол скрипел даже под моей легкой поступью. Когда-то я любила каждый уголок в этом доме. Но осознав, что отец не войдет в эти двери, не окликнет меня нарочито бодрым голосом, чтобы я бросилась его встречать, родной дом стал казаться бесконечно чужим.
Побросала вещи в кожаную дорожную сумку, настолько потертую, что из коричневой она превратилась в грязно-серую. Но другой не было. Отец брал сумку с собой, когда ездил торговать в соседний город. Кто-то вез овощи и фрукты, выращенные на заднем дворе дома. Кто-то, как отец, свежий улов рыбы и устрицы, их я собирала на пляже сама.
Мы тоже выращивали в саду овощи и фрукты. А еще там росли мамины любимые цветы. Вспомнив о них, я остановилась у самого выхода, едва коснувшись дверной ручки.
Безумно жалко было оставлять сад. И я сорвала небольшую веточку с самого хорошего куста. Ярко-красные бутоны уже налились, и должны были вот-вот распуститься. Только я этого уже не увижу. Но спрятанный в сумке саженец будет греть душу на холодном Севере. И, быть может, я когда-нибудь его посажу. Влажной тряпки, намотанной у места среза должно хватить, чтобы сохранить ему жизнь на несколько недель пути, а там, если поставить его в воду, глядишь и корни пустит. Когда вернется магия, я смогу помочь цветку вырасти даже на Севере.
Оставить позади дом оказалось намного проще, чем я думала. Наполнившая его пустота будто поглотила весь уют и счастливые воспоминания. Не оставив надежды хоть на какое-то счастливое будущее в этом городе. Что могло меня здесь ждать? Еще утром моя судьба была предрешена, и к рассвету следующего дня я бы была уже мертва.
А оставь меня лорд Севера здесь одну, чтобы я делала без отца? Выйти замуж за кого-то из местных?
В голове не возникло даже ни одного предположения, кто бы мог стать моим мужем. Конечно, прожить жизнь старой девой в тихом месте, не самый плохой вариант. Но отец не был бы рад такой моей судьбе. Он всегда относился ко мне так, словно я ни просто дочь лорда с Юга, а настоящая принцесса. Наверное, и о свадьбе ни с кем из местных ни разу не заикался, потому что считал, что никто мне не ровня. Он и лорду Сайдару меня не отдал, если бы тот не пригрозил перерезать половину города. Тогда уже я вмешалась. Совесть не позволила допустить такие жертвы из-за меня одной.
И в этот раз я тоже не стану испытывать терпение северян и подвергать жизни людей, с которыми прожила всю жизнь бок о бок, опасности. Чем раньше я уведу из города врагов, тем быстрее Ронтарин вздохнет спокойно.
Глава 3
Подходя к приготовленным храмовником кострам, я утерла нахлынувшие было слезы, и остановилась возле лорда Таймона, который наблюдал за приготовлениями.
Храмовник, что должен был поженить меня и лорда Сайдара уже пришел в себя и занимался приготовлениями к похоронному обряду. Раскладывал сухие травы возле тел и обращался к богам, чтобы те пустили душу отца и остальных в свой мир.
Не успела я что-то сказать, как костры вспыхнули. А когда они горят, говорить не положено. Только храмовник имеет право обращаться к богам. Мне казалось эти минуты будут бесконечными и невыносимо тягостными. Такие костры горят быстро из-за трав и снадобий, которыми храмовники посыпают хворост и умерших. Но я не поняла, как прошло полчаса, кажется я вдохнула за это время всего пару раз. Только когда лорд Таймон тихо позвал меня пришла в себя.