— Так вы простили Эрию? — и спохватилась. — Вы спасете ее и Вейтерру?
— Куда мы с братом денемся? — едко отозвался создатель и посетовал в пустоту. — Эти дни я только тем и занимаюсь, что исполняю требования ведьм, тщательно завуалированные под просьбы!
Я смутилась, а он выразительно тяжело вздохнул, а после подал мне руку:
— Идемте! Вас уже заждались!
— А… — я красноречиво посмотрела на Велею, и она поспешно промолвила:
— У меня своей путь, но я тебя найду!
— Если выберешься из Индегарда! — небрежно напомнил Герт'Зеар, и я поняла, что нужно сделать.
Молитвенно сложив ладони, посмотрела на Артуара и самым тишайшим образом попросила:
— А можно мне кое с кем проститься?
Темный бог ехидно вопросил:
— Думаете, это будет легко?
— Не думаю, но справляюсь со своими эмоциями!
— Идите, — равнодушно проронил он, и я потянула Велею к борту.
Уже в воде до меня донеслись мысленные речи Артуара: «Нелегко двум душам ужиться в одном теле!»
«Мы справимся!» — с пылом заверила его я, и творец вновь с усмешкой произнес: «Ладно, сделаю вид, что ослеп! Эрия все равно вернется, вот пусть и разбирается со своими подопечными!» Кажется, мы с Незабудкой в один голос начали благодарить его, не забывая плыть к кораблю Райли.
Бывший маг-полководец встретил меня с улыбкой, которая вовсе не относилась к Лее. Его взор на нее был суров и беспощаден. Явно разглядел, кого видит перед собой. Постаралась отвлечь друга:
— Райли, у нас мало времени. Артуар скоро вернет меня на Вейтерру!
Бывший маг подошел, обнял меня и на самое ухо гневно прошептал:
— Соображаешь, что творишь? Она же станет призраком!
— Разве это твоя забота? — не хотелось грубить, потому постаралась смягчить тон.
— Верно, не моя! — Ра'Айли оскалился. — Моя иная!
Я недоуменно заморгала, и Велея с недовольством просветила меня:
— Этот на тебе метку оставил!
— Не вмешивайся! — угрожающе надвинулся на нее перевозчик.
Я ухватила его за руку и с улыбкой вполне искренне сказала:
— Буду рада увидеть тебя снова, Райли Маков…
Перевозчик ответить не успел, потому что Артуар, устав ждать, мгновенно перенес нас с Леей на Вейтерру.
Переход от смерти к жизни дался мне с трудом, на несколько секунд я потеряла сознание. Очнулась от того, что меня целовали родные губы. В одной руке судорожно сжимала веточку айлирэ, а другой цеплялась за плечо любимого. Исступленно приникая к моим устам, Грэйн что-то шептал, а потом поднял на руки мое все еще безвольное тело и куда-то понес. К слову, Велея испарилась, едва мы оказались на месте, видно, чтобы не мешать. Я слышала крики Снеженики, тетушки и Солнышки, смех Райта, язвительные комментарии Ар'рцелиуса и поздравления Эферона. Но спустя несколько минут мне стало не до них, супруг слишком рьяно решил напомнить себе, а заодно и мне, что я жива. Пробовал ругаться в начале, но я быстро прильнула к его устам, пробираясь жадными руками под сорочку, ничего не видя, только ощущая. Хотелось забыть ледяные прикосновения перевозчика, вспомнить, как снова жить и любить…
Выбрались из комнаты мы спустя два дня, и только потому, что Гримма срочно потребовали наверх — в Наземье. Что-то произошло с его отцом, и Лют был вынужден уехать в Виор. Перед этим он оставил мне свой нагрудный знак, сказав, что это своего рода защита, правда от чего именно не сообщил. Придется домысливать самой!
После нескольких дней, проведенных с семьей в Асодаре, я вернулась в Омбрию. Велея, кстати говоря, нашлась — ее быстро поймали и держали в темнице. Я, лишь благодаря случаю, обнаружила душу сестры и потребовала владыку вернуть ее. Тетушка, задумчиво рассматривая новоявленную родственницу, уговорила своего супруга выпустить невольницу. Так мы и оказались дома. Незаметно подкрался праздник Новогодья, пронесшийся в тревогах, так как от Грэйна не было никаких известий. Чтобы отвлечься и понапрасну не накручивать себя, потому что в супруге была уверена, я отправилась исполнять клятву, данную Альбене. Нашла и дочь, и внучку этой ведьмы и поведала им все, что знала. Лея все эти дни вела себя смирно, то есть не металась по городу, изучая изменившийся мир, не пугала прохожих, влетая в лавки, не донимала меня расспросами. Правда, это случилось уже после того, как мы с ней побеседовали о том, что такое хорошо, и что такое плохо! И причина была серьезной…
В один из дней ко мне прибежал Талис, вернувшийся с очередного задания. Я пригласила ведьмака в дом, выставила на стол угощения и приготовилась слушать. Талис отодвинул тарелку с едой, потом придвинул, уперся хмурым взглядом в стол, помешал содержимое кружки, и мы оба дружно вздохнули. Где-то под потолком послышался смешок Велеи, и мы с ведьмаком так же одновременно вскинули головы.
— Это кто? — Талис мгновенно вскочил и суетливо принялся отцеплять от пояса небольшую суму, в которой, вероятно, хранил запас необходимых зелий.
— Подожди! — я подошла к нему и удержала за руку. — Это душа моей сестры. Можешь звать ее Леей. — И перевела строгий взор на Незабудку. — А ты, будь любезна, оставь нас!
Велея показательно фыркнула и величаво выплыла из кухни.
— Рассказывай, — Талис серьезно взглянул на меня, но ладонь мою не отпустил.
Пришлось в таком вот незавидном положении начать свое сумбурное повествование. Конечность свою я, правда, вернула, пока говорила. Получилось будто случайно, когда эмоционально размахивала руками. Талис присел обратно на стул и, рассматривая узорную скатерть, проворчал:
— Вечно найдешь себе проблему!
— Я не проблема, глупый ты человек! — послышалось угрожающее шипение из гостиной, и мне пришлось закрыть дверь. Особой надежды, что деревяшка удержит призрака, не было, но попытаться стоило.
Талис опять неодобрительно покачал головой и неожиданно выдал:
— Прими меня своим Хранителем!
Я так и села, не ведая, что отвечать, а дверь, как и следовало предполагать, преградой не стала — довольная Велея влетела к нам и, прежде чем, я сумела ее остановить, объявила:
— Какой из тебя Хранитель? Ты себя в отражении видел? Скромный, занудный, жалкий!
— Лея! — я огляделась в поисках чего-то тяжелого, не нашла, но, пока думала, как безболезненно утихомирить призрака, Талис сделал это по-своему.
Он вскочил, проворно вытащил плеть из специально заговоренных серебряных бечевок и отработанным жестом пленил душу.
— Жалкий, значит? — я первый раз видела ведьмака в таком гневе.
Велея ощерилась, отчаянно стараясь сорвать с шеи петлю, и я вмешалась, умоляюще взглянув на старого друга:
— Отпусти ее, пожалуйста…
Талис, одаривая бывшую ищейку убийственным взором, выслушал мою просьбу, отпустил свою добычу и рявкнул на нее:
— Вон отсюда!
— Да пожалуйста! — потирая шею, бешено сверкая глазами, Лея направилась к выходу, но не удержалась и мстительно сообщила:
— Можешь просить Веснушку об одолжении сколько угодно, только все равно тебе никогда не стать ее Хранителем!
— Лея! — взвизгнула я, а Талис, на его несчастье, спросил:
— Почему?
— Не видишь? Она замуж вышла! За мага, между прочим!
— Велея! — теперь я разозлилась, и сестрица, поняв это, поспешила убраться прочь.
Свое черное дело она сделала, и Талис после минутного раздумья, с грустной улыбкой промолвил:
— Ясно! Не оправдывайся! — широко шагая, отправился к двери. Открывая ее, обернулся. — Не волнуйся, я мужчина, хоть и ведьмак! Потому тревожить тебя больше не стану! Прощай… любимая…
Сказал и ушел прочь, а я, простояв в оцепенении пару минут, метнулась за ним.
— И чего ты так за него переживаешь! Он прав в одном — мужчина — он и есть мужчина! Они недостойны…
— Лучше помолчи! — разъяренно бросила я, хватая накидку и выбегая на мороз.
Ведьмак уже успел дойти до калитки, и я, глотая слезы, окликнула его:
— Талис! Подожди! — он замер, а я побежала.