– Тетушка, почему вы плакаете! – взволнованно окликнула женщину Ирэн, – что случилося такое?
– Вас кто-то обидел? – спросил Томас.
Однако растроганная женщина по какой-то причине громко засмеялась и начала назойливо обнимать и целовать отпрысков охотника, вытирая слезы на своем сияющем лице. У нее никогда не было своих детей, поэтому она испытывала глубокие чувства каждый раз, когда видела этих прекрасных ребятишек из соседнего двора или даже просто думала о них.
– Не волнуйтесь, мои сладкие, – начала она объяснять. – У нас праздник!
– Да что вы говолите! – выпучила глазенки Ирэн.
– Нам папа ничего не говорил про праздник.
– У нашего любимого короля Альберта родилась дочь и теперь у нас есть принцесса. Говорят, красивая, словно ангел. Радости-то сколько!
– Плинцесса? Ого-го!
– Сообщите всем, мои хорошие!
Несмотря на удивительную важность события, насупившийся Томас большой радости не испытал, хмуро глядя вслед быстро уходящей соседке. Хотя упоминание принцессы привело его к странным тягучим ощущениям в груди, он хорошо понимал, какой сильный натиск ему предстояло пережить в самое ближайшее время. И не ошибся:
– Невеста, невеста! – завизжала его сестра, прыгая на месте и размахивая руками во все стороны. – Мы нашли тебе невесту!
– Отстань ты.
– Жених, жених!
– Да если все девочки такие же, как и ты, то я вообще никогда не женюсь! Больно надо!
– Ну, и дулак. Это ж целая плинцесса. Целая!
Дойдя в изнурительных спорах до своего небольшого двора, брат и сестра развлекали себя как могли. Они играли то со своим неугомонным пузатым щенком, то с потревоженными, истошно хрюкающими свиньями, то со скудными деревенскими игрушками в виде самодельных деревянных кукол, стреляли из лука по мишеням из кухонной утвари на изгороди. Однако уже через четверть часа им все это смертельно наскучило, и они решили искупаться, а заодно и проведать свою маму. Тем более для того, чтобы добраться до источника, нужно было преодолеть всего лишь два небольших лесочка и поле с подсолнухами между ними, что довольно быстро и весело было пройдено в очередных спорах о будущей невесте.
Перед босыми малышами предстал залитый солнцем холмистый и вытянутый болотистый луг, с краю которого находился каменистый и слегка бурлящий ключ. Прозрачный ручей почти пополам разрезал пахнущую свежей травой и сыростью территорию, образуя два небольших озерца, больше похожих на глубокие лужи. У самого большого водоема их заботливая мама, как и еще несколько хорошо знакомых женщин из села, усердно полоскала скромную одежду и постельное белье. Она была молодой женщиной красивой полноты и взором безмерной сердечной теплоты. Именно ее каштановые волосы и зеленовато-карие глаза как в волшебном зеркале отражались в ее неразлучных детях. Одетая в простое подпоясанное льняное платье и чепчик, она долго смеялась своим нежным голосом, услышав весть о рождении принцессы и о том, что у нее уже есть жених.
– Это ж надо, как ты все ловко придумываешь, доча! – удивилась она. – Но невесту придется в другом месте искать.
– Почему? – вдруг предательски вырвалось у Томаса.
– Ага, попался! – взвизгнула Ирэн и столкнула его в воду.
– Эта нам не чета, Томас. Мы простые селяне, – объясняла женщина, пока ее дети брызгались в воде. – И они живут по другим правилам. Они… Они другие, милый.
– Так это правду о них говорят?
– Сложно объяснить. Вырастешь, сам все поймешь.
– Мам, а плавда, что они там все очень класивые, и у них там балы? – с любопытством спросила закружившаяся Ирэн, неуклюже изображая бальный танец по колено в воде.
– И что живут во много раз дольше нас? – добавил Томас.
– Ого-го! Плавда?
– Это все не важно, дорогие мои. И нам туда все равно нельзя. Да и счастье у нас другое, свое. Поверьте мне, здесь не хуже, чем в столице.
Вдруг обеспокоенные женщины обратили внимание на небо за верхушками деревьев. Где-то на юге, приблизительно со стороны Салепа, виднелся черный столб дыма. Затем появились другие столбы, словно гигантские ядовитые грибы, быстро растущие в глубине леса. Сердце заботливой матери учащенно забилось, и она предельно строгим голосом отправила своих удивленных отпрысков домой, а сама стала энергично достирывать вещи, напряженно обсуждая происходящее с взволнованными соседками.