— И сейчас, я полагаю, граф де ла Рош уже арестован? — с надеждой спросил ван Олдин.
— Нет, — сказал Пуаро.
На лице ван Олдина было написано крайнее изумление.
— Но почему? Что еще вам нужно?
— Алиби графа пока не опровергнуто.
— Но это же нелепость!
— Да, — сказал Пуаро, — совершенно с вами согласен, но, к сожалению, нам нужно доказать, что его алиби ничего не стоит.
— А тем временем он ускользнет у вас между пальцев.
Пуаро энергично покачал головой.
— Нет, — сказал он, — ему это не удастся. Единственное, чем граф не может позволить себе пожертвовать, — это его положение в обществе. Любой ценой он должен оставаться на месте и делать вид, что ничего не происходит.
Ван Олдин все еще не мог успокоиться.
— Но я не понимаю…
Пуаро поднял руку.
— Дайте мне еще немного времени, мосье, у меня есть одна идейка. Многие смеялись над идейками Эркюля Пуаро, но, как оказывалось, смеялись зря.
— Ну, — сказал ван Олдин, — выкладывайте. Что еще за идейка?
Пуаро помолчал минуту и сказал:
— Я позвоню вам в отель завтра утром в одиннадцать. До тех пор никому ничего не говорите.
Глава 22
Мосье Папополус завтракает
Мосье Папополус завтракал. Напротив него сидела его дочь Зиа.
Раздался стук в дверь, вошел коридорный и подал мосье Папополусу визитную карточку. У мосье Папополуса брови поползли вверх, он протянул карточку дочери.
— Ага! — сказал он, в раздумье почесывая левое ухо. — Эркюль Пуаро. Любопытно.
Отец с дочерью переглянулись.
— Я видел его вчера на теннисе, — сказал мосье Папополус. — Зиа, не нравится мне это.
— Однажды он оказал тебе услугу, — напомнила дочь.
— Это правда, — согласился мосье Папополус, — и, кроме того, я слышал, он отошел от дел.
Они беседовали на родном языке, потом мосье Папополус повернулся к коридорному и сказал по-французски:
— Faîtes montez ce monsier.
Через несколько минут в комнату вошел щегольски одетый Эркюль Пуаро, небрежно поигрывая тросточкой.
— Мой дорогой мосье Папополус.
— Мой дорогой мосье Пуаро.
— Мадемуазель Зиа! — Пуаро отвесил низкий поклон.
— С вашего позволения мы продолжим завтрак, — сказал мосье Папополус, наливая себе вторую чашку кофе. — Вы посетили нас, увы, немного рановато.
— Боже, какой ужас! — всплеснул руками Пуаро. — Но я, видите ли, очень спешу.
— Ах, — пробормотал мосье Папополус, — так вы заняты расследованием?
— Очень серьезное дело, — сказал Пуаро, — смерть мадам Кеттеринг.
— Дайте-ка сообразить, — мосье Папополус с невинным видом поднял глаза к потолку, — это леди, которая умерла в «Голубом экспрессе», не так ли? Я видел заметку в газете, но там и намека не было на то, что это криминальная история.
— В интересах расследования сочли необходимым скрыть этот факт.
Последовала пауза.
— Чем могу быть полезен, мосье Пуаро? — вежливо поинтересовался ювелир.
— Yoila — я сразу же перехожу к делу.
Пуаро достал из кармана коробочку, которую он показывал ван Олдину, извлек из нее рубины и подтолкнул их по столу в сторону мосье Папополуса. Ни один мускул не дрогнул на лице ювелира, он взял камни, внимательно рассмотрел их и выжидательно уставился на Пуаро.
— Великолепны, не правда ли? — спросил Пуаро.
— Превосходны.
— Сколько, по вашему мнению, они стоят?
Грек поморщился.
— Вам действительно нужно знать это, мосье Пуаро?
— Вы проницательны, мосье Папополус, нет, не нужно, ведь пятисот тысяч долларов они определенно не стоят.
Папополус рассмеялся, и Пуаро вместе с ним.
— Как подделка, — сказал Папополус, возвращая камни Пуаро, — они превосходны. Не будет ли нескромно спросить вас, мосье Пуаро, где вы их достали?
— Ну, разумеется, не вижу причины скрывать это от такого старого друга, как вы. Они были собственностью графа де ла Рош.
Брови мосье Папополуса полезли вверх.
— В самом деле… — пробормотал он.
Пуаро явно получал удовольствие, наблюдая, как старательно и искусно ювелир изображает простодушие и наивность.
— Мосье Папополус, — сказал он, — я намерен выложить карты на стол. Оригинал этих драгоценностей был похищен у мадам Кеттеринг в «Голубом экспрессе». Теперь скажу вам, во-первых: я не разыскиваю эти камни. Это дело полиции. Я работаю на мосье ван Олдина и хочу поймать убийцу его дочери, и я интересуюсь этими драгоценностями лишь постольку, поскольку они могут вывести меня на этого человека. Вы понимаете?