Но когда пришло время отправляться в гости к семье, то фрау Ханна передала мне подготовленную поваром корзинку с гостинцами и шёлковый кошелёк с позвякивающими внутри монетами.Меня обрадовала не только возможность купить что-то для девочек, но и то, что Шварц не забыл про своё обещание. Он явно давал понять, что собирается соблюдать наш договор. С его стороны это не пустые слова. И я подумала, что разрешая отправиться к близким, он проверяет – собираюсь ли я выполнять нашу сделку.
Я укрепилась в этой мысли, когда заглянула в карете в переданный мне кошелёк. Монеты, что в нём лежали, оказались из полновесного золота. Возможно, для Чёрного колдуна это и небольшая сумма, но я на них могла бы прожить несколько месяцев. С этими деньгами я могла бы выйти из кареты и исчезнуть, как мечтала в первый день. Тогда отец решил мою судьбу и привёл к Чёрному колдуну. Сегодня возвращение в особняк будет моим решением.
Я взвесила кошелёк в руке. Соблазн велик. Я решу после того, как увижу близких.
Глава 4. Посещение родных
Я не стала стучать в дверь, а сразу открыла. Знала, что немногочисленные оставшиеся у нас слуги в это время вряд ли сумеют сделать это быстро. Рик повёз отца, Сильви готовит на кухне, а Эльза убирает на втором этаже и в её возрасти спускаться по лестнице не так-то просто.
Маму и сестёр я нашла в гостиной, где они, как обычно в это время, вышивали или, точнее, штопали одежду. На пяльцах красовалась вышивка, но их брали в руки если вдруг к нам приходили с визитом гостьи, торопливо пряча штопку в корзинки с рукодельем.
Обычно из гостиной доносился щебет сестёр, развлекавших себя во время нудной работы разговорами, а сейчас в доме царила мрачная тишина. Я даже заволновалась, что близких нет дома. Вдруг отец прихватил их с собой? Только войдя в комнату, я успокоилась. Девочки и мама находились на привычных местах. Они сидели молча возле окон, мрачно уставившись на пяльцы. Мама выглядела бледной и слабой, а девочки заплаканными.
– Что случилось? – встревоженно спросила я.
Мама тихо ахнула. Девочки уронили пяльцы и бросились ко мне.
– Лотта! Лотта! Ты пришла! – всхлипывали они, обняв меня с двух сторон. – Ты жива!
– Конечно жива! – сдерживая слёзы засмеялась я. – Чувствуешь, Лизхен?
Зная слабое место младшенькой, я пощекотала её бок, и она, захихикав, отпрыгнула.
– Девочки, спокойней. Дайте и мне поздороваться с Лоттой.
Сёстры отступили, давая маме подойти ко мне ближе. Она обхватила руками моё лицо и встревоженно и виновато рассматривала меня.
– Как ты, милая?
– Всё нормально, мама.
Она с силой обняла меня и прошептала:
– Прости, прости. Я так боялась за тебя, но ничего не могла…
Её голос прервался плачем, и я прослезилась тоже. Улыбки исчезли с лиц сестёр, и я постаралась успокоиться. К маминым слезам они привыкли, а мои их похоже испугали и огорчили. От того, что мы устроим коллективный плач, ничего не изменится.
Я постаралась отстраниться от мамы. Это удалось не сразу. Она цеплялась за меня так, словно я могу исчезнуть.
– Мама, успокойтесь. Мы пугаем девочек, – тихо ей на ухо сказала я и добавила громче. – Вы же видите – со мной всё в порядке.
– Да, да, конечно. Просто я так рада тебя видеть.
– Ты вернулась насовсем? Чёрный колдун тебя отпустил? – спросила Лизхен. – Он правда мертвец?
– Не Чёрный колдун, а герр Шварц, мой жених, – чопорно поправила я сестру, предпочтя не заметить, что его назвали мертвецом. – Нет, не насовсем. Я приехала вас проведать. Ла, я ведь с гостинцами! Вот!
Вспомнила я про корзину и подняла её с пола, куда поставила, когда сёстры бросились ко мне.
– А что там?
– Сейчас посмотрим!
Я и сама не особо знала. Попросила фрау Ханну, чтобы повар испёк для нас торт или пирожные, и собрать что-то как для пикника. Она передала мне корзинку перед самым выходом и когда в карете я сунула туда нос, то увидела так красиво упакованные пакеты и коробочки, что не стала смотреть дальше. Хотелось, чтобы сёстры тоже увидели эту красоту.
Лизхен и Гретхен выхватили у меня из рук корзину, нетерпеливо откинули крышку, заглянули внутрь.
– Ух ты! Как много!
– Только непонятно. Можно, Лотта, мы сразу откроем?
– Конечно! Там должны быть пирожные. Попьём сейчас вместе чаю. Вы пока распаковывайте, а я схожу на кухню за чайником.
На кухне пришлось вытерпеть ещё слёзы и объятия Сильви. Старая кухарка, знавшая меня с детства, едва не обожглась от неожиданности, когда увидела меня. Так что когда я вернулась в гостиную, стол уже накрыли, а Лизхен даже что-то тайком жевала. Увидев меня, сёстры поспешно сели за стол, не сводя глаз со стоящих на нём блюд. Мама помогла мне снять с подноса всё необходимое для чаепития и принялась разливать напиток. Девочки не сводили с неё глаз, нетерпеливо ожидая разрешения приступить к еде.
– Лотта, а можно я вначале попробую бутерброды? А торт потом? – спросила Лизхен.
– Так много всего! – восхищённо вздохнула Гретхен. В свои тринадцать лет она стремительно росла и от этого казалась ещё худее.
Я и сама не ожидала, что корзинка вместила в себя столько: бутерброды с ветчиной и сыром, холодное мясо и подкопчённую рыбу, паштет и фрукты, коробку конфет и красавец торт.
– Ты теперь каждый день так ешь? – спросила Лизхен. – Тогда тебе должно понравиться у Чёрного колдуна. Мне бы понравилось.
Я увидела, как мама вновь поднесла к глазам платочек.
– Спасибо тебе, Лотта! – сказала она и с деланным весельем продолжила. – Ну что, девочки, попробуем всё, что привезла вам сестра.
Вначале ни у меня, ни у мамы особого аппетита не было, но здоровый энтузиазм сестёр, их призывы попробовать то или это, переломили и нашу грусть. Слушать весёлую болтовню девочек было так приятно!
Когда даже сёстры наелись и без сил откинулись на спинки стульев, Лизхен с нотой тревоги спросила:
– Лотта, ты ведь не заберёшь назад то, что мы не доели?
– Конечно не заберёт, – с лёгким превосходством сказала Гретхен и бросила взгляд на меня. – Во-первых, это неприлично. А во-вторых, у неё там этого добра полно! Правда, Лотта?
– Правда, – глядя в обрадованные глаза сестёр, я поняла, что не смогу отказаться от сделки с Шварцем.
Неизвестно чем иначе это кончится для моей семьи.
– Теперь у вас так будет каждый лень. Мама, герр Шварц заплатил наши долги лавочникам и сказал, что ты можешь слать твои счета ему. Только не говори об этом отцу.
Мама молчала, осознавая новость, и медленно произнесла:
– Не скажу. И вы, девочки, ничего не говорите отцу, если хотите есть досыта. А то вдруг он сочтёт это оскорблением и запретит нам пользоваться помощью Лотты.
– Не скажем! Не скажем! – дружно закивали сёстры.
– Кстати, это ведь не всё, – заговорщицки произнесла я.
Теперь, когда я приняла решение, не было смысла беречь монеты, что вручил мне Шварц. Лучше порадую близких.
– Герр Шварц велел передать вам подарки, – девочки замерли, глядя на меня приоткрыв рот. – Только он не знал, что вам нравится и дал мне деньги, чтобы я их вам купила. Но я решила, что лучше это сделать вместе. Так что сейчас отправимся гулять по лавкам. Собирайтесь!
Девочки с радостным визгом выскочили из-за стола и помчались в свои комнаты. Следующие несколько часов стали самыми счастливыми для меня за последние несколько лет. Оказалось, что делать покупки, когда не надо уговаривать лавочника, чтобы он поверил в долг, легко и приятно. А особенно приятно чувствовать себя доброй феей для близких.
Мы не стали заходить в дорогие лавки, выбирая те, что немногим отличались от тех, в которые ходили раньше. Благодаря этому мой кошелёк казался почти бездонным. Удалось купить платье, что нравилось Гретхен, куклу, что выбрала Лизхен, перчатки для мамы и чулки для всех троих в количестве, позволяющем им хотя бы на время забыть о штопке.
Когда в конце нашей прогулки по городу карета подвезла маму с сёстрами к дому, девочки выглядели усталыми и довольными. Совсем не такими печальными как утром, когда я их увидела. Мне показалось, что сёстры уже не считают, что Чёрный колдун так уж плох, а я виделась им счастливицей, удачно выскользнувшей из плена отцовской власти.