И все-таки, как позднее заметила Джоан Бретт, что-то было не так. Это наблюдение, предполагаем мы, можно приписать той сверхъестественной женской интуиции, которую медики-мужчины склонны считать полным вздором. Тем не менее она определила свое ощущение в типичной для нее вычурной английской манере, как «напряженность в воздухе». Кто вызвал эту напряженность, какое лицо или группа лиц несли ответственность за ее появление — если это действительно было, — Джоан Бретт не могла или не захотела сказать. Напротив, казалось, что церемония проводила гладко, с подобающим, и не более того, оттенком глубоко личной, неакцентируемой скорби. Например, когда скромный ритуал завершился, члены семьи и несколько друзей и служащих гуськом прошли мимо гроба, в последний раз молча прощаясь с покойным, и вернулись на свои места. Поблекшая Дельфина всплакнула, но всплакнула аристократически — слеза, прикосновение платка, вздох. Деметриос, которого никто и никогда не называл иначе как Демми, уставился бессмысленным взглядом идиота на холодное, мирное лицо лежавшего в гробу кузена и, похоже, был очарован этим зрелищем. Гилберт Слоун похлопал жену по пухлой руке. Алан Чини слегка покраснел; он засунул руки в карманы пиджака и стоял, угрюмо глядя в пространство. Насио Суиза, директор художественной галереи Халкиса, в безупречном траурном костюме и с приличествующим случаю печальным лицом, отошел в угол. Вудраф, поверенный покойного, громко высморкался. Все было очень естественно и безобидно. Стерджесс, организатор похорон, человек озабоченный и деловитый, с повадками банковского служащего, подал знак своим подручным, и они быстро закрыли гроб крышкой. Осталось только одно — организовать последнюю процессию. Алан, Демми, Слоун и Суиза заняли места рядом с носилками, затем, преодолев обычное в таких случаях замешательство, подняли гроб на плечи. Стерджесс окинул их придирчивым взглядом, преподобный Элдер забормотал молитву, и кортеж решительно двинулся из дома.
Но Джоан Бретт, как потом предстояло оценить Эллери Квину, была очень проницательной молодой особой. Если она почувствовала «напряженность в воздухе», значит, напряженность в воздухе была. Но откуда — с какой стороны? Связать ее с личностью было затруднительно. Напряженность могла исходить от бородача доктора Уордса, который вместе с миссис Вриленд замыкал процессию, или от тех, кто нес гроб с телом, или от тех, кто шел сразу же за ними вместе с Джоан. В сущности, напряженность могла просочиться из дома, возникнув по какой-нибудь пустяковой причине, например из-за причитаний миссис Симмс, лежавшей у себя в комнате, или оттого, что дворецкий Уикс, сидя в кабинете покойного, с глупым видом почесал подбородок.
Естественно, на пути никаких препятствий быть не могло. Процессия прошла не через парадный вход на Пятьдесят четвертую улицу, а через заднюю дверь в сад и на лужайку, окруженную шестью особняками Пятьдесят четвертой и Пятьдесят пятой улиц. Дальше калитка на западной стороне двора, и вот уже кладбище. Прохожие, а также любопытствующие, слетевшиеся, как мухи, на Пятьдесят четвертую улицу, вероятно, почувствовали себя обманутыми, но из-за них-то и был выбран закрытый путь. Нашлись там и репортеры, и фотографы, они прилипли к ограде, заглядывая на маленькое кладбище через железные прутья и храня необычное молчание. Действующие лица трагедии не обращали внимания на зрителей. Выйдя на лужайку, они встретились с другой маленькой группкой, окружившей прямоугольную яму в траве и аккуратно перевернутый дерн. Здесь присутствовали два могильщика — помощники Стерджесса — и церковный сторож Ханивел, а в сторонке топталась, вытирая блестящие, слезящиеся глаза, маленькая старушка в нелепом, старомодном черном капоре.
Раз уж мы решили доверять интуиции Джоан Бретт, то отметим, что напряженность по-прежнему сохранялась.
Затем последовали действия столь же невинные, как и те, что происходили до этого. Обычные ритуальные приготовления. Могильщик наклонился далеко вперед и потянул за ручку поржавевшей железной двери, погруженной горизонтально в землю. Слабая струйка затхлого воздуха. Гроб осторожно опустили вниз, в старый, облицованный кирпичом склеп. Топтание могильщиков по кругу, тихий обмен парой фраз и медленное проталкивание гроба в одну из многочисленных ниш подземного склепа. Лязг железной двери. Забрасывание ее землей и укладка сверху дерна...
И каким-то образом — в этом была совершенно уверена Джоан Бретт, рассказывая о впечатлениях того момента, — напряженность в воздухе исчезла.
Глава 2
АДВОКАТ
Исчезла, надо сказать, ненадолго, всего лишь пока похоронная процессия, пройдя тем же маршрутом через сад-двор в обратном направлении, не возвратилась в дом.
Затем напряженность материализовалась снова, сопровождаемая вереницей жутких событий, которые полностью раскрыли ее источник, но это произошло гораздо позднее.
Первое предупреждение о том, что должно было случиться, подал Майлс Вудраф, адвокат покойного. Общую картину тех минут можно представить довольно четко. Преподобный Элдер вернулся в дом Халкиса утешить его обитателей, а с ним явился и раздражающе суетливый церковный сторож Ханивел. Маленькая старушка с блестящими, слезящимися глазами, встретившая кортеж на кладбище, естественно, присоединилась к процессии на обратном пути и, оказавшись в гостиной, принялась придирчиво обследовать освободившиеся похоронные носилки, пока организатор похорон Стерджесс и его помощники устраняли мрачные следы своей работы. Никто не приглашал маленькую старушку зайти, но никто и не обращал на нее внимания, кроме разве что слабоумного Демми, который уставился на нее с почти разумной неприязнью. Остальные расселись на стульях или вяло бродили по комнате. Общего разговора у них не завязывалось, и, похоже, никто, кроме организатора с помощниками, не знал, чем заняться.
Майлс Вудраф, чувствуя себя, как и все, не в своей тарелке и желая заполнить тягостную паузу, забрел в библиотеку — абсолютно бесцельно, как он скажет потом. Когда он вошел, Уикс, дворецкий, сконфуженно и не без труда поднялся на ноги — наверное, дремал. Вудраф махнул ему рукой и все так же без определенной цели, поглощенный неприятными мыслями, пересек комнату и подошел к стене между двумя книжными шкафами, где находился сейф Халкиса. Вудраф упорно утверждал, что, вращая диск сейфа и набирая комбинацию, открывающую тяжелую круглую дверцу, он действовал совершенно машинально. Разумеется, заявил он позднее, он не намеревался это искать, а тем более проверять, не пропало ли оно. Да и зачем, если он видел его и держал в руках всего за пять минут до выхода похоронной процессии из дома? Однако факт остается фактом: Вудраф обнаружил, случайно или намеренно, что оно пропало вместе со стальным ящиком, — и это открытие прозвучало предупреждением, которое — совсем как в «Доме, который построил Джек» — снова вызвало напряженность, которая, в свою очередь, потянула за собой дальнейшие жуткие события.
Характерна реакция Вудрафа на пропажу. Он резко крутанулся, так что Уикс подумал, что он не в себе, и заорал на дворецкого страшным голосом:
— Ты касался этого сейфа?
Уикс, заикаясь, ответил отрицательно. Вудраф тяжело дышал. Он хотел броситься в погоню за похитителем, но даже примерно не представлял себе, кто бы это мог быть.
— Давно ты здесь сидишь?
— Да с тех пор, как процессия направилась на кладбище, сэр.
— Кто-нибудь входил в эту комнату, пока ты тут сидел?