Просыпаюсь от стука в дверь. Спросонья сразу не могу сообразить, где я нахожусь, чего со мной прежде не бывало. Я накрываюсь одеялом с головой и бормочу:
— Мэнди, я не буду завтракать, скажи маме, что я спущусь позже.
На миг воцаряется тишина, и я почти снова проваливаюсь в сон, когда мой покой вновь оказывается нарушен. Откинув одеяло в сторону, я сажусь и готовлюсь сказать Мэнди всё, что о ней думаю, но слова негодования застревают в горле, когда происходит осознание, где я в данный момент нахожусь.
— Войдите, — с хрипотцой в голосе говорю я, стараясь не поддаться эмоциям. На какую-то долю секунды я сумела очутиться в том времени, где мои родители живы, и мне становится больно от мысли, что это не так.
Дверь открывается, и через порог медленно переступает Джуди. Она мягко улыбается, застав меня в постели, и говорит:
— Вы сегодня припозднились, мисс Карли. Ваши друзья уже давно на ногах и жаждут приключений, не хватает только вас. У вас всё в порядке? Может, стоит оповестить доктора Николсон?
— Нет! — поспешно выкрикиваю я, заставив Джуди нахмуриться, и мысленно приказываю себе сбавить обороты. — Я в порядке, правда! Просто… я давно не была на вечеринках и совсем забыла, как это выматывает. Николсон ни к чему знать, что я проспала лишних пару часов…
— Доктор Николсон, — мягко поправляет меня Джуди, напоминая о субординации. Какими бы сладкими ни были условия проживания здесь, мы всё еще пациенты реабилитационного центра, — об этом не следует забывать. — Вы не должны ничего скрывать от своего врача, тогда…
— …вы сможете мне помочь, — перебиваю я женщину, отбросив в сторону одеяло. — Да, я знаю. И не собираюсь ничего от неё скрывать. Я не сделала ничего плохого. Меня не в чем упрекнуть!
Я понимаю, что моя реакция далека от нормальной, и своей вспышкой я только забиваю гвозди в крышку гроба собственной адекватности, но не могу ничего поделать. По-хорошему мне нужно заткнуться и не накалять ситуацию, но вместо этого я продолжаю всё тем же противным визгливым голосом, от которого закладывает уши:
— Нет смысла убеждать вас, что я в порядке, вы всё равно донесёте на меня Николсон. Ведь вы для этого здесь находитесь, верно?!
Она молча смотрит на меня, и мне становится не по себе. Обняв себя за плечи, я опускаю голову на грудь, смаргивая подступившие слёзы. Кто теперь поверит, что я не истеричка? Если простой вопрос заставил меня показать себя во всей красе.
— Скажите ей, что я хочу побеседовать относительно произошедшего, — шепчу я, боясь поднять глаза. — Мне действительно нужна помощь, потому что самостоятельно я не справляюсь.
— Я сообщу, когда доктор Николсон сможет принять вас, — сообщает Джуди ровным голосом. — До этого момента вам лучше не покидать комнату, чтобы избежать срыва…
— Ладно. — она движется к выходу, но стоит ей взяться за ручку, я обращаюсь к ней по имени, заставив женщину обернуться: — Простите, мне не следовало срывать злость на вас. Я сожалею…
На лице Джуди появляется доброжелательная улыбка, совсем непохожая на ту, которой она одаривает меня обычно. Дышать становится чуть легче.
— Всё в порядке. Я вернусь за вами в самое ближайшее время.
— Ладно, — повторяю я и отворачиваюсь к окну, чтобы не смотреть, как она уходит.
Наливаю в стакан воды из графина, но расплёскиваю её на грудь, так и не донеся до рта. Чертыхнувшись, я резким движением возвращаю стакан на столик и стаскиваю ночную рубашку, оставшись в хлопковых трусиках. Порывшись в шкафу, достаю джинсы, топ и клетчатую рубашку, которую завязываю узлом на талии. Я собираю хвост на затылке, когда в комнату возвращается Джуди. Ей не нужно ничего говорить, потому что я понимаю её без слов. Молча тряхнув головой, я направляюсь к двери, впервые в жизни жалея, что не родилась глухонемой. Тогда множества проблем удалось бы избежать.
Хочется остановить время, лишь бы оттянуть момент встречи с Николсон, но это за гранью моих возможностей. Не проходит и пяти минут, как я оказываюсь перед кабинетом своего лечащего врача. Собираюсь с духом и стучу в дверь, даже не представляя, как оправдаться перед Николсон за недавнюю эмоциональную вспышку. Она заставит меня принимать лекарства, и вряд ли мне удастся сохранить здравый ум в таком случае. Я вернусь к тому, с чего начала, но всячески пыталась избежать.
— Ах да, — вдруг говорит Джуди, и я по голосу слышу, что она улыбается. — Кажется, я забыла сообщить доктору Николсон некоторые детали утреннего происшествия. Будьте так добры рассказать ей сами, но, если вдруг не станете, — медсестра подмигивает мне, когда я смотрю в её сторону, — это не будет считаться преступлением. У всех нас бывают плохие дни. Ведь так?