Однако это не отменяло того факта, что его лицо оказалось в моём альбоме, а я понятия не имею, где мы встречались. Значит, Николсон права, я видела его прежде и не запомнила, оттуда и чувство дежавю. Как всё оказывается просто.
— Думаю, он удивится, если узнает, что ты рисуешь его, — задумчиво говорит Лиззи, не дождавшись от меня ответа. Затем она спрыгивает с кровати и смеётся, кружа по комнате. — Но мы же не расскажем ему, верно?
Ситуация напоминает театр абсурда, но я больше не хочу в нём участвовать. Не хочу притворяться и подыгрывать, пусть с психопатами по-другому и нельзя. Я тоже отчасти безумна, но не пытаюсь втягивать незнакомых людей в свою Страну Чудес, где можно устраивать дурацкое чаепитие или играть в крокет, притворяясь, что всё нормально. Ненормально! Пусть найдёт себе другую лучшую подругу, я на эту роль не подписывалась.
Вцепляюсь в тонкое девичье запястье и тащу её к выходу, ожидая сопротивления, однако она покорно плетётся за мной. Молча выталкиваю Лиззи за порог, собираясь закрыть дверь, но она ловко подставляет ногу, будто всю жизнь только этим и занималась. Я что никогда от неё не избавлюсь? Где чёртов медперсонал, когда он так нужен? На лице девушки появляется ехидная ухмылка:
— Ты же не хочешь, чтобы он узнал, верно?
— Мне плевать, — цежу я сквозь зубы, — можешь пойти и рассказать хоть сейчас. Уверена, он обрадуется, что у него появилась новая сумасшедшая фанатка. Обсудите эту новость за ужином. Всего доброго!
Захлопнув дверь перед её длинным веснушчатым носом, я возвращаюсь к кровати и беру альбом в руки, вновь рассматривая портрет Кайла. Стоит признаться, это не самый лучший мой рисунок, потому что не передаёт реальной красоты парня, а скорее приглушает её. Без малейших колебаний вырываю лист и сминаю его в руке, а после швыряю в дальний угол. К чёрту! Там ему самое место.
Кладу альбом на тумбочку и ложусь на кровать, прикрыв глаза рукой. Прежде мне не удавалось погружаться в сон по желанию, но в этот раз я проваливаюсь в пустоту практически мгновенно.
Лиссандра
Гиамониос, **77 год
Королевство Миррелия
На обеде в честь королевской семьи я появляюсь вовремя, приседая в глубоком реверансе перед монаршими особами. Отец благосклонно кивает, и на этом его внимание ко мне заканчивается. Король Аарон приветствует наклоном головы, а королева Аделайн добродушно улыбается. Джеймс слишком занят разговором с Уильямом, чтобы обратить на меня внимание, зато принцесса Тереза говорит:
— Вы выглядите очаровательно, принцесса Лиссандра. Цвет платья очень выгодно оттеняет вашу кожу, и она будто бы сияет.
— Благодарю вас, принцесса Тесса, — вежливо отвечаю я, заняв место рядом ней, и вворачиваю ответный комплимент: — Это лазоревое платье очень вам к лицу.
Я сильно преуменьшаю, ведь принцесса Голдершанская — настоящая красавица, но она это знает и без меня. Белокурые волосы собраны в аккуратную причёску, подчёркивая ровный овал и алебастровый цвет лица. Синие глаза сияют, а на красивых губах играет искренняя улыбка. Тереза всегда добра и приветлива. Её выдержка и идеальные манеры восхищали, а способности добиваться чего угодно одним лишь взмахом ресниц я даже немного завидовала. Мне подобной лёгкости недоставало, и я уже начинала думать, что это какой-то природный дар, который не всем даётся.
На этом наш обмен любезностями заканчивается, и мы приступаем к трапезе. Я искренне рада приезду Терезы, потому что успела заскучать в одиночестве. Пусть во дворце полно девиц моего возраста, особой дружбы с ними как-то не сложилось. Они вели себя вежливо и отстранённо, но едва появлялась возможность, тут же сбегали, чтобы посекретничать наедине. Меня, разумеется, в свои тайны никто не посвящал, да я и не стремилась. К тому же я и без того знала, что они так усиленно скрывают.
Девицы были ниже по положению, их руку не обещали венценосному наследнику, так что они могли встречаться с мальчишками, позволяя тем украдкой срывать с губ сладкие поцелуи в какой-нибудь тёмной нише. Мне же положено хранить целомудрие до брачного ложа, на которое возлягу со своим мужем (чтоб ему провалиться), Уильямом Голдершанским.