— Спасибо, — шепчу я, чувствуя, как на нас пялятся.
Такое ощущение, что я не могу войти в столовую, чтобы не привлечь к себе ненужное внимание. Хорошо хоть в обморок не грохнулась.
— Я тебя не заметила, — обращаюсь к парню, чувствуя себя крайне неловко под его отрешённым взглядом. Такое ощущение, что его мысли где-то далеко отсюда, а он уже думать забыл обо мне и глазунье на моей рубашке.
— Мне тоже надо смотреть по сторонам, — отвечает брюнет и поспешно удаляется, заставив меня оторопело смотреть ему вслед.
— Повторить? — спрашивает буфетчица, но я качаю головой.
Краем глаза замечаю Лиззи, чуть поодаль от неё компания девушек хихикает над моим фиаско, а группа высоких парней не сводит с меня заинтересованных взглядов. Так и хочется поклониться и сказать, что спектакль окончен, однако предпочитаю молча удалиться, осторожно лавируя между новоприбывшими.
Быстрым шагом добираюсь до лестницы, усмехнувшись про себя, что, если подобное продолжится в том же духе, мне понадобится не коврик для йоги, а смена гардероба. Интересно меня выпустят из клиники на шопинг или посоветуют подпоясаться ремнём? Представив это, фыркаю и налетаю на Кайла. Сегодня день такой что ли?
— Извини.
— Извиняться научилась, уже прогресс, но ты уж подумай о том, чтобы приобрести очки, — отвечает Кайл со знакомой усмешкой, — потому что ты становишься социально опасной.
— Обязательно последую твоему совету, — фальшивая улыбка на лице, словно приклеенная. — А ты опять в женском коридоре. Смотрю, тебя так и тянет сюда. Если ищешь Линдси, она в столовой, — зачем-то сообщаю я.
— Скажу по секрету, необязательно ждать Линдси, чтобы иметь возможность заходить в этот коридор, — ухмыляется Кайл, наклонившись ко мне. Я чувствую приятный запах геля для душа, кардамона и зубной пасты. — Здесь слишком много девушек, чтобы останавливаться на одной. Ну, ты понимаешь.
Не понимаю. Для меня его признание звучит дико, ведь я своими глазами видела, как на него смотрит Линдси. Неужели он крутит романы за её спиной и так спокойно об этом говорит? Это же мерзко! Неужели она настолько сильно любит, раз позволяет так с собой обращаться?
— Что говорит по этому поводу полиция нравов? — он словно издевается надо мной (хотя почему «словно»?), обдав моё ухо горячим дыханием.
По спине пробегает холодок, а ноги становятся ватными. Мне хочется отойти от него, но сдвинуться с места не получается, поэтому влепляю себе мысленную оплеуху и выплёвываю:
— Только неуверенные в себе люди стремятся к постоянной смене партнёров, чтобы самоутвердиться за их счёт. Те, кто знает себе цену, умеют хранить верность одному человеку.
На мгновение мне кажется, что я уделала его, однако широкая ухмылка говорит о другом. У него на любой мой ответ (кстати, чертовски остроумный) найдётся свой.
— Ты как никто знаешь о верности, крошка. Хранишь её своему воображаемому парню? Расскажешь, каким ты его представляешь?
Резко отшатываюсь, сжав кулаки. Злость накрывает с головой, отчего становится всё труднее себя контролировать. Я не обязана перед ним отчитываться, потому что это — моё личное дело.
— Мой воображаемый, — я делаю пальцами в воздухе кавычки, — парень не имеет с тобой никакого сходства, если тебе так интересно. Он умный, воспитанный, обожает верховую езду, классическую литературу и…
— Не существует, — ехидно договаривает Кайл, нависнув надо мной. — Пожалуй, он всем хорош, Клэри, за исключением одной маленькой детали: этот идеальный во всех отношениях парень живёт только в твоей голове. Боюсь, с ним ты так и умрёшь девственницей.
— А вот это тебя уже не касается! — выкрикиваю я, гневно прищурившись, а затем тычу пальцем ему в грудь. — Поверь, я лучше умру девственницей, чем пересплю с такой важной свиньёй, как ты!
Кайл награждает меня тяжёлым взглядом, отчего волоски на коже встают дыбом. Сердце колотится где-то в горле, а руки заметно дрожат, поэтому прячу их за спину, пытаясь вернуть себе контроль над ситуацией.