— Мне кажется, мы с вами незнакомы, — на лице молодой женщины появилась профессиональная улыбка. — Сара Николсон. А вы Карли Джексон? Не ожидала увидеть вас раньше завтрашнего дня.
— Карли Джексон, — повторяю я за ней. — Только это не моё настоящее имя.
— Пройдёмте в мой кабинет, мисс Джексон, — говорит она, не меняя доброжелательного тона. — Вы расскажете мне обо всём, что вас волнует.
— Зовите меня просто Карли, — это были первые слова, которые я произнесла без раздражения, оказавшись в клинике.
— Следуйте за мной, Карли, — улыбнулась краем губ Сара Николсон.
Повернувшись, она легко взбежала по ступеням и скрылась в одном из боковых коридоров. Я поспешила за ней, боясь отстать и потеряться в незнакомых переходах «Флоренса». К моему удивлению Сара Николсон не ждала, пока я догоню её, а летела вперёд, словно судно под парусом. Мне пришлось перейти на бег, чтобы не отставать, а она, казалось, и не замечала моих затруднений. Интересное у них здесь всё устроено.
— Что дозволено Юпитеру, не дозволено быку, — словно прочитав мои мысли, проговорила Николсон, когда я догнала её у дверей кабинета.
— Вы любовница владельца клиники? — с долей иронии спросила я, войдя в просторный кабинет и по-хозяйски опустившись в кресло напротив её рабочего стола. — Или настолько квалифицированный врач, что вам предоставляется полная свобода действий?
Теперь уже Николсон позволила себе ироничную ухмылку. Она заняла своё место и без обиняков спросила:
— Что привело вас во «Флоренс»?
— Неужели вам не предоставили моё личное дело? — недоверчиво поинтересовалась я, откинувшись назад и положив локти на подлокотники.
— Вот это? — Сара указала на папку, лежащую у неё на столе, а затем решительно отодвинула её в сторону. — Я посмотрю его после беседы с вами. Мне нужно составить собственное мнение о вашем состоянии, прежде чем узнать, что пишет психотерапевт, направивший свою подопечную на лечение ко мне.
— Эбигейл Джонсон курировала меня на протяжении полугода, — кивнула я, закинув ногу на ногу и продолжая разглядывать Николсон. Она не казалась настолько профессиональной, насколько расписала её доктор Джонсон. — Поняв, что лучше мне не становится, она посоветовала обратиться к вам.
— Вы ведь не доверяете врачам, не так ли, мисс Карли? Так что привело вас сначала к Эбби Джонсон, а затем ко мне?
Я наклонилась вперёд, пытливо уставившись на Сару Николсон, словно надеялась смутить её или выбить из колеи, но заработала лишь снисходительную улыбку.
— Вы ненамного старше меня, но уже успели заработать некоторую известность в узких кругах, — наконец, выговорила я свои сомнения, — если уж Эбби Джонсон — одна из лучших психотерапевтов Лондона — не смогла мне помочь, а направила к вам, то неужели вы можете что-то, чего не удалось ей? Вы волшебница, доктор Николсон?
— Вас смущает мой возраст, — улыбнулась молодая женщина, а затем, подавшись вперёд, доверительно прошептала: — на самом деле я гораздо старше, чем вы думаете, но правильное питание, спорт и секс творят чудеса.
От удивления я приоткрыла рот и уставилась на докторшу. Она лишь улыбнулась и, вновь откинувшись на спинку своего кресла, попросила рассказать, что привело меня к ней. Я вздохнула, собираясь с мыслями, и быстро выпалила:
— Мнкжесячтясхжсма.
— Помедленнее, Карли, — тихо проговорила Сара. Потянувшись к графину на столе, она налила воды в высокий стакан и протянула его мне.
— Мне кажется, что я схожу с ума, — повторила я, делая между словами некоторую паузу. — Я не могу спать, потому что меня мучают кошмары. И если сначала всё было только во снах, то теперь они начали преследовать меня и наяву.
— Когда все началось? — Николсон сделала пометку в блокноте и снова посмотрела на меня.
Я сделала глоток воды и призналась.
— Через некоторое время после гибели родителей.
Я смотрела в её зелёные глаза, казавшиеся мне яркой травой на лужайке родительского особняка, и всё глубже погружалась в них. Всё остальное перестало существовать, словно кроме меня и этих глаз больше ничего не было. А затем я увидела то, чего страшилась больше всего на свете — зеркало из моих кошмаров.