— Я скучаю по тебе.
— Я тоже, детка.
Из её груди рвётся надрывный смех, и мама жестом подзывает одну из своих фрейлин, которая подносит ей кубок с каким-то неведомым питьём. Я наблюдаю, как мама пьёт, и сердце сжимается от дурного предчувствия.
— Это лекарство? — спрашиваю я, когда мама вновь обращает на меня взор усталых глаз. — Оно поможет тебе поправиться, да?
Женщина тяжко вздыхает, а затем просит фрейлин оставить нас наедине. Одна из них пытается возразить, уповая на приказ принца Рейнарда, но мама непоколебима. Мы дожидаемся, пока останемся вдвоём, только тогда матушка откидывает одеяло и встаёт на ноги.
— Милая, мне нужно тебе кое-что показать, — говорит она, маня меня к большому старинному зеркалу. — Оно принадлежало королеве Фабиане, а после моей смерти станет твоим.
— Ты не умрёшь! — выкрикиваю я, обнимая маму за талию. — Джеймс сказал, что папа ищет лекарство. И он найдёт, вот увидишь.
— Лис, детка, послушай, пожалуйста…
— Нет, — в голос плачу я, заливая слезами ночную рубашку матери. — Обещаю, что больше не буду бегать по лужайкам и мешать садовнику. Даже могу подружиться с противным принцем Уильямом, если это понадобится для твоего выздоровления. Только скажи, я всё сделаю. Правда.
Она хочет что-то сказать, но вместо этого покачивается и хватается за вычурную раму, едва удерживая равновесие. Не выдерживает и сползает на пол, пытаясь привести дыхание в норму. Я вижу струйку крови, стекающую на подбородок, и отшатываюсь.
— Я позову отца или ещё кого-нибудь…
— Стой, — шепчет мама, удерживая меня за юбку. — Лис, послушай меня очень внимательно. Мне недолго осталось, я не могу уйти, не рассказав тебе всего… — она замолкает, но после мужественно продолжает: — Ты истинная королева Миррелии и на тебе большая ответственность… будь честной и справедливой… тогда народ полюбит тебя. — Её речь становится всё тише и бессвязнее, я с трудом разбираю слова: — Тень поможет, главное не бойся… она твой верный помощник и советник … просто будь сильной… будь сильнее…
Внезапно её сознание меркнет, а я вскакиваю на ноги и бегу к двери, зовя на помощь. Помещение тут же заполняет толпа людей, Джеймс уводит меня и передаёт на попечение няньки. Она пытается развлечь играми и книжками, но я смотрю в одну точку, ни на что не реагируя. Из комнаты меня не выпускают следующие несколько дней, а единственной компанией служат игрушки да грифельные принадлежности. От нечего делать я рисую мамин портрет, воображая, как она зайдёт в мои покои и увидит его. Пару раз меня навещает Джеймс, но не говорит ни слова, лишь обещает, что всё будет в порядке.
На пятый день моего вынужденного заключения брат входит в сопровождении отца, и мне объявляют, что нынешней ночью матушка скончалась. Мне кажется, я ослышалась, потому что переспрашиваю раз за разом, пока отец не обрывает меня гневным выкриком, заставляя замолчать. И я закрываю рот, понимая, что это правда.
Мама больше не придёт.
Глава 9
Открыв дверь, я проскальзываю в библиотеку, негромко поприветствовав мисс Дэвис. Церберша кидает на меня подозрительный взгляд, но всё же кивает, прежде чем вернуться к своим формулярам. Я сворачиваю в первый же книжный ряд и направляюсь к разделу философии, где должен ждать меня Тим. К моему удивлению он не один, а в компании Лиззи. Парень сидит на полу, полностью увлечённый расчётами, что даже не замечает моего появления, а Лиззи поднимает голову, стоит мне оказаться рядом. Она лежит на животе, болтая ногами из стороны в сторону, и листает какую-то брошюрку, рядом с ней ровной стопкой высится башня из книг.
— Как дела? — спрашиваю я, прислонившись плечом к книжному шкафу.
— Скучно, — бормочет Лиззи и откладывает брошюрку в сторону. Берет следующую книжку из стопки, пристально рассматривая обложку, словно она ей расскажет о содержании, и повторяет: — Скука смертная.
— Как прошёл сеанс психотерапии? — интересуется Тим, захлопнув тетрадь и вложив её в книгу. — Надеюсь, не замучили своими тестами, как они это любят.