"В этом случае да. Как вам известно, во время сексуальной кульминации разум переживает блаженный миг забвения, когда весь материальный мир исчезает. В каждой культуре оргазм считают самым интенсивным удовольствием, доступным человеку, — минутным освобождением от себя, временным исчезновением всех забот, боли и страха. Знаете, как называют это французы?"
"Oui", ответил он. "La petite mort."
"Да —маленькая смерть. Ведь ощущение отстранённости во время оргазма в точности совпадает с тем, что описывают люди, пережившие клиническую смерть."
"Мрачновато. Но завораживает."
"Это наука, Роберт. Конечно, проблема оргазма в том, что он невероятно быстротечен. Через несколько секунд экстатического освобождения от всего ваш разум возвращается в тело, воссоединяясь с физическим миром со всеми его неизбежными страданиями, стрессами и чувством вины." Она улыбнулась. "Вот почему мы хотим повторять это снова и снова. Оргазм перегружает нервную систему... и освобождает разум. Почти как эпилептический припадок."
Лэнгдон никогда не ассоциировал оргазмы ни со смертью, ни с припадками, и подозревал, что отныне эта мысль будет возникать у него в самый неподходящий момент.Спасибо на добром слове.
"Вообще-то..." — Кэтрин наклонила голову. — "Меня осенила странная мысль."
Похоже, это у тебя часто...
"Лаборантка Гесснер, — сказала она, глядя на него. — Ты говорил, эта девушка страдает эпилепсией? И лежала в психиатрической клинике?"
"Именно."
Кэтрин нахмурилась. "Тебе не кажется странным, что ЦРУ позволило бы Гесснер нанять неквалифицированную русскую пациентку с психическим расстройством? Ладно, признаю, Саша работает в Бастионе креста на подсобной должности, но всё равно — допускать русскую с больным мозгом к исследованиям Гесснер, которые, как я поняла, имеют какое-то критическое значение для "Порога"... Не кажется ли тебе это неоправданным риском?"
"Не вижу никакого риска, — возразил Лэнгдон. — Саша выглядела совершенно стабильной и явно не питала тёплых чувств к своей родине. Мне кажется, Гесснер взяла её из сострадания."
Кэтрин громко рассмеялась. "Роберт, ты восхитителен. Наивный, но восхитительный. Бригитта Гесснер — не хочу говорить плохо о покойных — была самовлюблённой эгоисткой и безжалостной дельфиной. Если она наняла необразованную русскую пациентку в свой ближний круг, значит, у Саши есть нечто, в чём Гесснер нуждалась."
"Ну, тогда я понятия не имею, что именно."
"А у меня есть догадка, — оживляясь, сказала Кэтрин. Глаза её загорелись. — Я вдруг подумала о том, что писала в своей рукописи."
"Именно?"
"Ты глубоко скептически настроен к дальновидению, — повернувшись к нему, продолжала она, — но если "Порог" хоть как-то связан с этим... тогда эпилепсия Саши делает её ценной."
"Каким образом?"
"Подумай! Основной навык человека с дальновидением — способность выходить за пределы тела. Но органические внетелесные переживания встречаются крайне редко, и мало кто может их испытывать."
Лэнгдон вдруг понял, к чему она клонит. Эпилептические припадки описывались как мирное "отделение" от физического тела — по сути, кратковременное нетелесное сознание.
"Внетелесные опыты, — продолжила Кэтрин, — у эпилептиков происходят естественным путём. Их мозг уже приспособлен для такого... значит, люди с эпилепсией куда легче овладевают техникой дальновидения."
"Ты серьёзно считаешь, что Саша Весна — медиум-шпион на службе ЦРУ?.." "А почему нет?"
"Потому что я с ней общался. У неё брелок с безумным котиком! Она беззащитная душа."
"Беззащитная?!" возразила Кэтрин. "Ты сам сказал, что она ударила человека огнетушителем!"
"Технически да... но это было для защиты..."
"Роберт, возможно, Саша и не занимается дальновидением сама, но Гесснер могла изучать мозг эпилептиков, чтобы понять, что именно делает их восприимчивыми к внетелесным опытам. Доступ к данным о неврологических особенностях такого мозга вполне мог быть критически важен для программы, работающей над отделением разума от тела."
Интересная мысль, подумал Лэнгдон, особенно в свете того, что Саша рассказала ему сегодня утром. "Я забыл упомянуть, что Гесснер привезла в Прагу ещё одного пациента с эпилепсией из той же клиники — до Саши. Его звали Дмитрий, он был русским. Ему сделали такую же операцию, и он тоже вылечился."
"Это значимый факт", — сказала Кэтрин. "Трудно поверить, что Бригита Гесснер вытаскивала эпилептиков из психиатрических лечебниц и лечила их за собственный счет, чисто из добрых побуждений."