Освистали еще громче, когда она сообщила о новых исследованиях, согласно которым неутолимое потребление интернет-порнографии физически изменяет молодые умы — "по сути, наращивая мозоль на человеческом либидо", снижая чувствительность к реальному сексу. В результате возбуждение, даже у молодых людей, можно достичь лишь при помощи ошеломляющего количества и разнообразия стимулов.
Лэнгдон стоял рядом, изучая флаконы в холодильнике. — Для чего наркотики?
— Конкретно не уверена, но некоторые из этих субстанций — не шутки, сильнейшие галлюциногены. — Она огляделась, мысли теперь неслись галопом. — Если бы мне пришлось гадать, я бы сказала, что это помещение построено специально для одной цели: перепрограммировать человеческий мозг.
— Извини —перепрограммировать?
Она кивнула. — Это называется нейропластичностью. Наш мозг физически эволюционирует, приспосабливаясь к новым условиям. Он создает новые нейронные пути для обработки нового опыта. Прием подобных наркотиков в сочетании с VR-симуляцией создает ошеломляюще интенсивные переживания — в разы более яркие, чем в обычной жизни. Если такие переживания повторять, они в буквальном смысле начнут с пугающей скоростью перекраивать нейронные сети мозга.
— Перепрограммировать мозг... для чего?>Вот в чем главный вопрос, подумала она.
Кэтрин знала, что мозг гуру медитации, практикующего всю жизнь, анатомически уникален — годы медитации постепенно изменили его, давая возможность по желанию входить в состояние глубокого покоя. По сути, спокойствие стало новой нормой для такого мозга.
— Роберт, мне пришло в голову: если "Порог" будет раз за разом погружать испытуемого в искусственно вызванное внетелесное состояние —усиленное психоделиками — его мозг начнет перестраиваться, чтобы это отчужденное состояние казалось более... естественным. Другими словами, весь процесс, возможно, пытается настроить сознание... чтобы ему было комфортнее вне тела.
Ее слова повисли в тишине подземного помещения.
— Нелокальный... — наконец сказал Лэнгдон. — Это определенно перекликается с твоей книгой.
— Да, определенно.Не говоря уже о "Звездных вратах", — подумала она. — Не хочется в это верить, но Саша была бы идеальным кандидатом для VR- перепрограммирования. Как эпилептик, ее разум уже частично настроен на внетелесный опыт. Использовать ее как подопытного — это как взять короткий путь.
— Саша никогда не упоминала ничего подобного.
— Она могла не помнить, даже не осознавать... — голос Кэтрин дрогнул, когда она указала в холодильник. — Видишь? Это рогипнол.
— Препарат для изнасилований на свиданиях?
Она кивнула. — Он серьезно ухудшает функции памяти и вызывает антероградную амнезию — подопытные сохраняют функциональность, но практически не могут вспомнить, что происходило.
Лэнгдон смотрел с ужасом. — Саша говорила, что у нее проблемы с памятью. Она думает, это из-за эпилепсии.
— Возможно, так и есть, — ответила Кэтрин. — Но если Саше регулярно давали рогипнол, у нее должна быть серьезная потеря памяти... может, даже не осталось воспоминаний о посещении этого места.
— Может, поэтому в транспорте было кресло-коляска? Они могли возить Сашу туда и обратно?
— Вполне вероятно, — сказала Кэтрин. — Это заставляет меня вспомнить того эпилептика, о котором ты говорил — того, кого Бригита привезла из того же учреждения? Возможно, она сказала Саше, что он отправился домой, но эти наркотики невероятно опасны...Могло случиться что угодно. Он мог сойти с ума или умереть — кто знает? Преимущество вербовки пациента, брошенного в госучреждении, в том, что его исчезновение никто не заметит.
Лэнгдон уже направлялся к двери. — Все начинает обретать смысл, — сказал он.
— И если мы правы... и найдем доказательства, что ЦРУ экспериментирует над ничего не подозревающими подопытными...
Это будет конец игры,осознала Кэтрин, представляя масштабы общественного возмущения, если это правда.
Вернувшись в коридор, Лэнгдон рвался глубже на территорию "Порога". Основной коридор резко поворачивал направо, и он видел два меньших ответвления налево. Комплекс превращался в лабиринт.