В пятидесяти ярдах впереди Лэнгдон увидел то, чего боялся никогда больше не увидеть.
Дневной свет.
В дальнем конце парковки арочный выход из бункера вел по наклонной дороге наружу. Трое сотрудников, которых они только что видели внутри, торопливо поднимались по склону и скрылись из виду. Лэнгдон и Кэтрин бросились к выходу, но пока они бежали, дневной свет стал меркнуть... проем начал сужаться.
Они закрывают дверь!
"Стойте!" — крикнул Лэнгдон, его голос заглушил гул сирен. "СТОЙТЕ!"
Он понял, что они не успеют. Оставалось двадцать ярдов, когда полоска дневного света превратилась в тонкую нить и окончательно исчезла — проход захлопнулся с оглушительным гулом, запечатав их внутри.
На три этажа ниже, привязанный, словно опасный пациент психиатрической лечебницы, мистер Финч перестал сопротивляться. Он только с немым недоверием смотрел сквозь прозрачную крышку капсулы EPR на мерцающие огни аварийной сигнализации, скользившие по куполу над ним.
Эта общеобъектовая тревога подтвердила для мистера Финча две неотвратимые истины. Во-первых, последние слова его убийцы были правдой.Я закрыл твои гелиевые клапаны… и запечатал вентиляцию.А во-вторых, Threshold и всё, что в нем находилось, сейчас будет уничтожено.
SMES перегревается.
Идея установки сверхпроводящей магнитной системы накопления энергии принадлежала самому Финчу — это позволяло скрыть скачки энергопотребления Threshold во время операций, требующих огромных мощностей. Вместо того чтобы привлекать внимание местных энергосетей, Threshold незаметно забирал из сети небольшое количество энергии круглосуточно, накапливая ее в сверхпроводящих катушках для использования по мере необходимости.
Постоянное, бесперебойное питание.
Это была чрезвычайно стабильная и безопасная технология. По крайней мере, до тех пор, пока кто-то не решил превратить ее в оружие — как, впрочем, и большинство технологий.
Нет защиты от шпионажа.
Финч теперь понимал, что умрет, и заставил себя принять этот факт с той же отстраненной холодностью, с которой он подходил ко всем решениям и поворотным моментам в жизни. Осознав истинную личность своего убийцы, он почувствовал, будто оказался в классическом мифе. Чудовище возвращается, чтобы уничтожить своего создателя. Ирония исторического пражского голема не ускользнула от него.
Представляя SMES этажом ниже, Финч знал, что остались считанные секунды. То, что вот-вот произойдет, будет катастрофическим.
Бомба из давления… взорвется глубоко под землей.
Последним звуком, который Финч услышал перед тем, как его барабанные перепонки лопнули, стал одиночный треск и разлетающиеся осколки крышки капсулы над ним. По мере того как его взгляд ускорялся вверх к куполообразному потолку, он не мог понять: то ли его дух вырывался из тела, то ли сам пол купола несся в небо. В любом случае боли он не чувствовал... лишь странное отстранение, пока его тело разрывалось ревущим белым ветром.
Ударная волна вырвалась из подземной темницы с невообразимой силой. Менее чем за десятую долю секунды она проломила пол купольной камеры, пронеслась по нижнему уровню Threshold, сравняла с землей лабораторию квантовых вычислений, а затем ворвалась наверх — в лабораторию RTD, медицинский центр и операционный блок, разрушая всё на своем пути. Разбухающее облако газа, всё еще расширяясь, распространялось во все стороны, ища путь наименьшего сопротивления.
Мгновение спустя этот путь был найден.
Нужно было сильно постараться, чтобы вывести из равновесия спецназовца.S. Marine. Тем не менее, сержант Скотт Кербл чувствовал себя более растерянным, чем за всю свою карьеру. Разворачивавшееся перед ним зрелище не имело аналогов среди всего, что он видел или даже мог вообразить.
Обнаружив внедорожник посла, скромно припаркованный среди деревьев на подъездной дороге к бастиону Крусификс, Кербл стоял на гребне хребта, пытаясь разобраться в ситуации, когда почва под ногами внезапно содрогнулась.
Первой мыслью было землетрясение, но сотрясение оказалось единичным, сопровождаемым глухим гулом из недр земли. Когда Кербл взглянул вниз на заснеженные просторы парка Фолиманка, раскинувшегося далеко внизу, он понял, что видит нечто совершенно иное.
В замедленной съемке центр парка, казалось, поднимался вверх, выгибаясь к небу огромным куполообразным бугром, будто исполинский подземный зверь пытался вырваться на свободу. Снег осыпался по склонам холма, а земля продолжала вздыматься все выше. Затем с оглушительным треском мощный гейзер белого газа прорвался сквозь поверхность земли, взметнувшись на сотни футов в воздух.