Менее часа назад, здесь в бастионе, на него напала женщина-оперативник, и он до сих пор видел её ошеломлённое лицо, когда она в отчаянии вонзила руки в грудь Голема… и наткнулась на мягкие очертания Сашиной груди.
Я не тот, кем ты меня считаешь
И последнее испытание, случившееся внизу, у "Порога". Лишившись магнитного прута, Голем получил ещё один приступ и лихорадочно искал в купольном зале безопасное место, чтобы его переждать, в итоге забравшись внутрь одной из амортизированных капсул. Это было знакомое ему место.
Я умирал там много раз.
Голем содрогнулся, вспоминая истинную суть экспериментов Гесснер — раз за разом доводить Сашу до края и возвращать обратно. Тогда он верил в её великодушие и старался впитывать всю боль этих событий сам, ограждая Сашу от ужаса и страха. К счастью, Саша не помнила, как много раз Гесснер вводил ей наркотики и перевозил через Порог, чтобы проводить различные эксперименты в операционной и капсульном отсеке.
Но я помню, подумал Голем.
Смутные проблески воспоминаний всё ещё преследовали его.
Другая жизнь, сказал он себе. Это было в прошлом.
Будущее уже было близко — то будущее, которое он планировал для Саши, которое она заслуживала.Скоро я освобожу её и исчезну.Всё, что оставалось, — это подняться из этого подземного мира… и добраться до посольства Соединённых Штатов.
ГЛАВА 124
Лэнгдон стоял на кухне Саши Весны, все еще осмысливая то, что они с Кэтрин обнаружили. Два сиамских кота крутились у его ног, а воздух все еще был наполнен ароматом чая "Русский караван". И все же теперь ее дом казался ему совершенно чужим.
Когда я был здесь, вероятно, разговаривал не с настоящей Сашей.
Это открытие было крайне тревожным, но психологическое состояние Саши объясняло множество вопросов — доступ Голема к Бастиону Распятия... потеря памяти Саши... странная квартира наверху... и, возможно, даже то, почему Лэнгдону дали ключ от ее квартиры и настоятельно попросили вернуться. Она хотела, чтобы я нашел тело Харриса и передал конверт послу? Как бы то ни было, осознание личности Саши проливало свет на многие вещи.
Кэтрин присоединилась к нему на кухне, осмотрев квартиру. "Интересно, — задумчиво произнесла она, — выбрал ли "Порог" эпилептиков в качестве подопытных из-за их склонности к внетелесным переживаниям... или потому, что эпилепсия давала Бригите идеальное прикрытие для проведения операций на мозге без лишних подозрений."
Хороший вопрос, и Лэнгдон предположил, что могло быть и то, и другое. "В любом случае, это непростительно. Думаю, с Дмитрием что-то пошло ужасно не так, и он мертв, как и указывали записи."
Между ними повисло долгое молчание, пока Лэнгдон разглядывал милые, почти детские украшения на кухне.
"А что насчет этих двоих?" — спросила Кэтрин, приседая и гладя ухоженных котов Саши. "Когда их в последний раз кормили?"
Верно, подумал Лэнгдон. Им понадобится новый хозяин. Он подошел к шкафу под раковиной и достал пакет с кошачьим кормом.
"Я займусь этим", — сказала Кэтрин, забирая пакет. "Ты должен сделать звонок." Лэнгдон подошел к телефону на стене и набрал номер, который дал ему Скотт Кербл. Когда начались гудки, он задумался, что скажет, когда Кербл спросит о Саше Весне. Мы не нашли ее. Она погибла в "Пороге". Кстати, она убила Майкла Харриса. Лэнгдон все еще пытался осознать, что Саша могла глубоко любить Харриса, в то время как ее альтер-эго знало правду о нем и ненавидело его. Две личности. Одно тело.
Лэнгдон вспомнил, как однажды читал о судебном деле по обвинению в изнасиловании против Уильяма Миллигана, который на детекторе лжи доказал, что не помнит преступлений. Оказалось, Миллиган страдал диссоциативным расстройством идентичности; один из его "альтер-эго" совершил преступления без его ведома. Миллигана оправдали и поместили в психиатрическую клинику.
До появления современной психиатрии людей с расщеплением личности нередко направляли к единственным доступным тогда специалистам — священникам. Церковь часто ставила им диагноз "одержимость демонами" и прописывала стандартное лечение: "экзорцизм." Благословенный обряд экзорцизма и по сей день регулярно совершается над людьми с психическими расстройствами. Хотя Лэнгдона всегда приводило в ужас это знание, он вынужден был признать, что объяснение Кэтрин о нелокальном сознании открыло новый ракурс.