"Да, и оно же усложняет работу ЦРУ. К сожалению, это замкнутый круг. Чем хуже обстановка, тем хуже мы себя ведем. А чем хуже мы себя ведем, тем хуже становится обстановка".
"И вы утверждаете, что эта тревожная тенденция коренится в страхе человека перед смертью?"
"Это не моя теория, — ответила Кэтрин. — Она научно доказана огромным массивом статистических данных, собранных посредством наблюдений, поведенческих экспериментов и научных опросов. Однако самое важное в этих исследованиях — они показывают, что те, кто по какой-то причине не боится смерти, демонстрируют более доброжелательное поведение: они принимают других, готовы к сотрудничеству и заботятся об экологии. По сути, если бы все мы могли освободить свой разум от этого бремени, от ужаса перед смертью..."
"...то мир стал бы намного лучше".
"Точно, — кивнула Кэтрин. — Как говорил великий чешский психиатр Станислав Гроф: "Искоренение страха смерти преображает способ бытия личности в этом мире". Он считает, что радикальное внутреннее преобразование сознания может быть нашей единственной надеждой пережить глобальный кризис, порожденный западной механистической парадигмой".
"Ну, если это правда, — Нагель подлила себе кофе, — может, стоит подсыпать в мировые запасы воды успокоительное".
Кэтрин рассмеялась. "Вряд ли Ксепакс решит экзистенциальные вопросы, но надежда уже близка".
Женщина приостановилась на середине глотка. "Да?"
"Как я писала в своей рукописи, я верю, что наши взгляды на смерть вот-вот изменятся. Ведущие ученые по всему миру всё больше убеждены: реальность вовсе не такова, как мы думаем. В том числе появилась провокационная идея, что смерть, весьма возможно, иллюзия... и что наше сознание переживает физическую смерть и продолжает существовать. Если это правда и если мы сможем это доказать, то через несколько поколений человеческий разум начнет работать на совершенно ином основании — вере в то, что смерть вовсе не так страшна..."
В голосе Кэтрин звучала страсть. "Только представьте. Единый всеобщий страх, ведущий к разрушительному поведению... испарится. Если мы сможем продержаться достаточно долго, чтобы достичь этого сдвига парадигмы, не уничтожив друг друга и планету, наш вид, возможно, свернет на философский путь, ведущий к невообразимо мирному будущему."
Посол замолчала, и Кэтрин уловила в её глазах глубокое желание почувствовать обнадеживающие слова, несмотря на всё, что та повидала в этом мире. "Как же я надеюсь, что ты прав", — прошептала она.
Спустя мгновение Роберт наконец появился в дверном проеме. Нагель вскочила на ноги. "Как прошло?"
Он вошел с усталой улыбкой. "Госпожа посол, думаю, вам стоит позвонить директору".
Был поздний вечер в Лэнгли, штат Вирджиния, когда директор Грегори Джадд завершил свой второй видеозвонок за день с бывшим главным юрисконсультом Хайде Нагель.
Я был дураком, уволив её,подумал он — не потому, что Нагель вернулась, чтобы преследовать его, а потому, что она была чертовски хороша в своём деле. Мало кто мог так безжалостно разбираться с ерундой, как Нагель. В то время как большинство юристов существовали в черно-белом мире, подчинённом букве закона, Нагель жила в реальном мире, каким он был на самом деле — изменчивом, сложном, отображаемом в оттенках серого.
С ясностью, смирением и удивительной эмоциональной открытостью Нагель поделилась с ним неожиданными событиями, касающимися Саши Весны, а также очевидными последствиями для неизбежного восстановления "Порога". Как любой хороший переговорщик, Нагель помогла Джадду прийти к её выводу, делая вид, что идея принадлежит ему самому.
Директор не был учёным, но исследования ЦРУ о человеческом разуме, безусловно, открыли реальность, непохожую на всё, что Джадд мог представить в молодости. К счастью, задача Джадда заключалась не в понимании природы реальности, а в том, чтобы использовать её силу для наилучшего служения своей стране и её защиты.
Иногда Джадд позволял себе мечтать о будущем, где такие программы, как "Порог", раскроют доказательства взаимосвязи всех человеческих умов, открыв мировое сообщество, скреплённое не страхом и соперничеством, а эмпатией и взаимопониманием… мир, где концепция национальной безопасности останется лишь реликвией прошлого.
Но пока что впереди была работа.
ГЛАВА 136
Хайде Нагель стояла на взлетной полосе у частного терминала аэропорта имени Вацлава Гавела, ощущая тяжесть плана, который она привела в действие.