Самые ужасные мысли мелькнули в моей голове.
Что если Эллен убита и теперь тайком ее труп отвозят на кладбище? Но это противоречило бы содержанию угрожающих писем, полученных мистрис Чемберлен.
Быстро решившись я пошел медленно вдоль канавы, оставаясь все в темноте, за дрогами. Один из факельщиков отстал немного от других. У него развязались тесемки на сапогах, и он наклонился на краю канавы, чтобы завязать сапоги.
В этот момент у меня зародился безумно-смелый план.
С быстротой молнии я выскочил из канавы, схватил этого человека за горло и втащил его в канаву. Как железными тисками сдавил я ему горло.
Для меня не было другого исхода, я по необходимости должен был решиться на это.
Мой противник был в первый момент так поражен, что он и не думал защищаться.
Когда он собрался защищаться, было уже слишком поздно.
После короткой борьбы руки его повисли, как плети.
Я его задушил.
С быстротой молнии я стащил с него одежду и надел ее на себя. Затем я нахлобучил на глаза его шляпу, вскочил и побежал за дрогами, которые уже были на другом конце улицы.
На южном конце Чикаго, в одной миле от Равенсвута, расположено католическое кладбище. Туда, очевидно, и направлялись дроги.
Едва только они проехали за границу городской черты, как свернули налево, переехали через железнодорожный путь и наконец остановились в поле перед каким-то большим зданием.
Я все время держался на почтительном расстоянии от трех факельщиков.
Теперь все остановились и оглянулись на меня. Я подбежал и вместе с ними снял с дрог гроб. Было еще темно и никому не пришло в голову заглянуть мне под шляпу.
Мы снесли гроб во второй этаж. Снаружи дом выглядел очень простым зданием, но, когда как я удивился, внутри он оказался настоящим дворцом, обставленным с утонченной роскошью. Лестница была покрыта дорогими персидскими коврами, на стенах висели дорогое оружие и украшения.
Во втором этаже нам открыл дверь лакей, и мы внесли гроб в большую, обшитую черной кожей комнату, похожую на могильный склеп. В комнате царил мрак, только маленькая лампа бросала вокруг себя дрожащий, мутный свет.
Темнота, царившая здесь, была мне как нельзя более на руку. Никто из факельщиков не произнес ни слова, и никто не заметил меня. Я между тем боялся, что услышат биение моего сердца, в таком сильном я был волнении.
Гроб стоял посреди комнаты на катафалке. Все двери были за мной закрыты.
Передо мною была неразрешимая загадка, и я должен был опасаться каждую минуту быть узнанным и испытать на себе страшную месть моих врагов.
Вдруг в глубине раскрылась дверь, и вошел высокий стройный человек во фраке.
Сверху вдруг показался свет и осветил его и гроб. Теперь я мог рассмотреть его лицо. Оно было очень бледно, но носило на себе отпечаток необыкновенно сильной воли и железной энергии. Взгляд его имел в себе что-то демоническое. Он подошел к гробу и нажал пружину. Крышка гроба поднялась, и я с ужасом увидал, что в нем лежала недвижимо бледная, как смерть, Эллен.
Незнакомец вынул платок и слегка провел им по лицу молодой девушки.
Я видел, как она расправила свои члены, как открылись глаза, как она схватилась руками за гроб и осмотрелась вокруг себя испуганным и блуждающим взором.
Незнакомец устремил свой мрачный, пронизывающий взгляд на молодую девушку.
Под влиянием этого взгляда она медленно встала и пошла по освещенному этим магическим светом сверху пространству.
Никогда я не видел более захватывающего и ужасного зрелища. В длинном пеньюаре, с распущенными волосами, Эллен, как испуганная птичка, не сводила своего бессмысленного стеклянного испуганного взора с лица этого демонического человека.
Тот провел несколько раз рукой около лица Эллен и сказал:
— С сегодняшнего дня ты член «общества кровавой руки». Ты не знаешь ничего о сцене, разыгравшейся сегодня ночью. Ты никогда и ни при каких условиях, ни отцу, ни матери, ни возлюбленному, ни мужу не сообщишь о своих страданиях.
Ты будешь исполнять всякое приказание, которое тебе передаст «общество кровавой руки» слепо, ничего не спрашивая, ничего не зная.
Ты подчинишься вполне моей воле и никогда не осмелишься ослушаться моих приказаний или когда-нибудь выдать меня или себя.
Ты все ясно и точно поняла?
Эллен, не отводившая ни на минуту от него своего безжизненного — так как она была в состоянии гипноза — взора, кивнула головой и еле слышно сказала:
— Да.
— Ладно, — ответил этот дьявол в образе человека, — уведите ее.
С этими словами он вынул из кармана другой носовой платок и снова слегка провел им по лицу Эллен.
Моментально глаза ее закрылись, и она упала бы на пол, если бы незнакомец не поддержал ее и не провел к гробу, куда он ее и уложил.
Он нажал пружину, крышка опустилась, магический свет, озарявший комнату сверху, погас и он сам исчез в едва видимые двери.
Я последовал примеру моих товарищей, быстро поднял гроб, и мы вынесли его на улицу.
Уже рассветало, когда мы остановились у уединенного дома. На этот раз гроб был покрыт большим ковром и был внесен в дом скорее, чем раньше вынесен.
Я отправился обратно к таинственному дому.
Вдруг двери дома распахнулись, и я увидел, что из дома вышел Стагарт и пошел медленными шагами, не бросив на меня ни одного взгляда, вдоль по улице.
Очевидно, он что-то обдумывал.
Я последовал за ним на некотором отдалении.
Так шли мы около полчаса, пока не очутились в другой части города.
Наконец Стагарт остановился, и я подошел к нему.
— Я сегодня ночью, — проговорил он, — потерпел полное поражение. Я знаю, что что-то случилось за то время, как я лежал в своей камере, усыпленный каким-то средством.
Я видел сегодня утром Эллен и услуживал ей. Она совершенно изменилась. Она как бы совершенно забыла все прошлое.
Я вышел под предлогом купить кое-что, но на самом деле для того, чтобы наметить план действий.
Эти преступники располагают какой-то сверхъестественной силой, которая ускользает от моего понимания.
Тогда я рассказал моему другу события этой ночи.
В первый раз за продолжительное время мой друг похвалил меня, и мне было чрезвычайно приятно слышать похвалу из его уст.
Действительно, если бы я в эту ночь, рискуя собственной жизнью, не последовал за дрогами, то мы, вероятно, никогда не разгадали страшной тайны и оба, наверное, поплатились бы жизнью.
Теперь нужно было быстро и энергично действовать.
Было еще раннее утро.
Стагарт тотчас же отправился в управление сыскной полиции.
Дом у Равенсвута был окружен полицейскими, слуги были арестованы, и вместе с тем была арестована женщина, которая должна была играть роль тетки Эллен.
Все это было исполнено с такой быстротой и осторожностью — что преступники никак не могли узнать о произведенных арестах.
Несмотря на это, Стагарт и я тотчас же отправились к зданию, местоположение которого я отлично помнил.
Мы помчались в сопровождении двух высших полицейских чинов в южную часть Чикаго.
По телефону туда уже было послано человек двенадцать сыщиков, которые окружили дом со всех сторон.
Когда мы прибыли, ворота дома оказались закрытыми.
Стагарт подошел и позвонил.
Но никто не отворял, дом казался как бы вымершим.
Мы снова позвонили и сильно постучались в ворота.
Вдруг раскрылось окно и в нем показалось злое лицо старого, гладко выбритого слуги.
— Мне нужно поговорить с барином, — сказал Стагарт. — Меня посылает «кровавая рука».
Слуга недоверчиво посмотрел на нас и сказал:
— Пароль?
Стагарт запнулся на одно мгновение, и это выдало его.
Окно захлопнулось, и в тот же момент мимо нас просвистела пуля.
Теперь нельзя было больше медлить.
Свистком были созваны все сыщики, которые были расставлены вокруг дома на расстоянии десяти метров один от другого.