Хлопнула дверь, и поспешно вошел доктор Эванс, на ходу сбросив шубу на руки дворецкому.
- Помогите моей жене, - выбежал навстречу Рэдли, - сделайте что-нибудь, она очень страдает!
- Не беспокойтесь, лорд Рэдли, - уже с лестницы ответил доктор, громыхая чем-то в своем чемоданчике, - леди Шарлотта хорошо переносила ожидание, и при родах не должно возникнуть осложнений. Я бы посоветовал вам пока отдохнуть, - он отметил нездоровый цвет лица Рэдли и его тяжелое, с присвистом, дыхание.
Реджинальд послушно прилег на диван в кабинете, но заснуть так и не смог. Беготня служанок, короткие указания доктора и отчаянные крики роженицы были слышны даже здесь. "В прошлый раз она так не кричала, - обливался холодным потом лорд, ворочаясь на диване, - ну сколько же еще? Неужели Эванс ничего не может сделать, чтобы она легче перенесла это?".
На рассвете он ненадолго задремал, но уже через час проснулся от громкого крика новорожденного.
*
Леди Рэдли с трудом приходила в себя, не веря, что все уже позади. Боль постепенно утихала. А ее сын сердито кричал, пока служанки мыли его и заворачивали в пеленки.
- Поздравляю вас, леди Шарлотта, - усталый доктор Эванс улыбнулся ей. - У вас мальчик, крупный и красивый. Как вы себя чувствуете?
- Спасибо, мне уже лучше, - улыбнулась в ответ леди Рэдли, пока две служанки хлопотали вокруг нее. - Можно мне взглянуть на сына?
Когда ночью схватки несчетное число раз пронизывали ее тело мучительной болью, подбрасывая ее на постели, пот заливал глаза, а посторонний мужчина прикасался к ее телу и видел ее наготу, леди Рэдли вспоминала, как еще недавно точно так же вскрикивала, вскидывалась и металась в объятиях Дориана, и ей не было так тошнотворно стыдно, когда юноша зажигал весь свет в спальне и не давал женщине прикрыться простыней или рубашкой: "Я хочу видеть тебя, любоваться тобой, - говорил он. - Тебе нечего стыдиться, ты совершенна. Почему ты прячешь от меня свою красоту? Разве она постыдна?". И постепенно Шарлотта перестала прятаться под одеяло, сворачиваться клубочком и хвататься за сорочку, когда Дориан приподнимался и окидывал ее неторопливым взглядом. Она словно наяву видела склоненное над ней лицо со смеющимися карими глазами и нежными ямочками на щеках; имя Дориана трепетало на ее устах, когда рождался их ребенок, и Шарлотта трижды прокусила губу до крови, чтобы не выкрикнуть запретное, не выдать себя, Дориана, загородный домик, шелестящую мишуру, запах нарциссов в спальне... И боялась, что при следующем приступе боли она все-таки не совладает с собой. Какое счастье, что все позади...
*
Ей подали ребенка. Довольно крупный темноволосый мальчик с красным личиком и зажмуренными глазками громко кричал на руках у врача и служанок. Но когда его передали матери, почти моментально успокоился. "Он все время плачет, ему холодно... Позаботься о нем, ему там не место", - сказала ей во сне девушка в мокром платье, и младенец перестал плакать, оказавшись на руках у леди Рэдли.
Увидев, что новорожденный что-то жадно ищет губами, леди Рэдли приложила его к груди. Пока ребенок сосредоточенно причмокивал, женщина рассматривала его. Конечно, в первые часы его жизни сложно определить, на кого он похож, но уже заметны задатки будущей красоты. Аккуратные ушки, тонкий прямой носик, изящная линия губ. Темные волосики, а глаза, наверное, карие. "Рэдли не помнит даже цвета моих глаз, - успокоила себя Шарлотта, - не говоря уже о наших гостях...".
Она продолжала рассматривать ребенка, который уже заснул у нее на груди, и на глазах выступили слезы умиления. До чего же он красив, ее долгожданный сын! А как будет счастлив Реджинальд, который так боялся, что род Рэдли оборвется, потому что он уже слишком стар. Рэдли получит наследника. А она будет любить и лелеять своего маленького Дориана, и хотя бы первые 18 лет он будет принадлежать только ей...
*
Селия приехала, узнав о том, что ночью в родительский дом вызвали доктора Эванса.
Едва не упав на бегу, девушка на ходу сбросила шляпу и тальму на руки дворецкому и вбежала в гостиную. Взглянув на лицо отца, шагнувшего ей навстречу, Селия перевела дыхание: "Слава Богу!".
- Все хорошо, дочка, - лорд Рэдли от избытка чувств обнял и расцеловал дочь. - У тебя братик. Мама сейчас спит. Эванс сказал, что ей нужен отдых. Она решила назвать сына Маркусом Реджинальдом. Я уже видел их. А почему ты приехала одна, без мужа? - спросил лорд. Он медленно привыкал к тому, что его дочурка - уже замужняя дама, к ее модной прическе, взрослым платьям, запаху духов и тому, что старший сын Теодора Карстерса, неугомонный шалопай Дэйв - без пяти минут юрист и муж Селии.
- Дэвид в университете, - Селия опустила глаза, перебирая оборки платья, - готовится к экзамену в библиотеке. Он передает свои поздравления и приедет с визитом, когда освободится.
- Что-то случилось? - Реджинальду послышались в голосе дочери неверные нотки. Он пересел на пуфик рядом с ней и обнял.
- Ничего, - девушка отвела глаза. - Вам показалось, правда. Только не говорите об этом маме, она будет нервничать, а ей сейчас нельзя...
- Так мне показалось? - Рэдли пытливо взглянул в лицо дочери. - Да, видно, к старости я становлюсь мнительным.
Селия благодарно прижалась к плечу отца.
- Маркус - хорошее имя, - сказала она.
- Крестными будут Агата и Гарри Уоттон, - вернулся к своей радости лорд Рэдли. - Шарлотта крестила дочь Гарри в июне, и тогда же Уоттон согласился быть крестным нашего ребенка.
Селия слушала, кивала, отвечала, ждала, пока ей разрешат навестить мать и братишку, и надеялась, что не выдаст себя. В том, что ее отношения с Дэвидом не так благополучны, как выглядят, виновата она сама. И она уже не маленькая девочка, чтобы плакаться родителям. Селия многому научилась у матери. "Мама, маменька... Если бы вы знали...".
*
Селия все чаще навещала родителей, объясняя это тем, что Дэвид почти переселился в университет, и она не знает, куда себя девать в пустом доме. Лорд Карстерс приезжал с молодой женой очень редко, оживленно рассказывал об экзаменах, о том, что ему уже предложили практику, садился подле Селии и держал ее за руку, и лорд Рэдли окончательно успокоился. "Показалось, у них все хорошо!". Но чуткий женский взгляд его жены отмечал неестественный энтузиазм Дэвида, натянутую улыбку Селии и то, как вяло и словно нехотя держит зять руку девушки, а Селия совершенно безучастна. Но расспросить об этом дочь или зятя было невозможно. Беспокойство леди Рэдли росло: в августе Селия и Дэвид ожидали ребенка, и, если к этому времени не разрешатся разногласия, в каких условиях будет расти малыш.