Хотел ли его дядя сказать ему что-то перед смертью? Было ли в его письмах скрыто послание для него? И как ему теперь найти ответ на эти вопросы?
Грег Уайт сел на мягкий белый диван, размер которого впечатлял. Он с удовольствием вытянулся во весь свой высокий рост на этом удобном диване и осмотрелся по сторонам. Комната была просто, но со вкусом обставлена. Грег стал размышлять о той череде событий, что привела его в этот дом на окраине Дели.
Три дня назад в его кабинете в Бостонском Университете, в котором он преподавал историю и археологию, раздался звонок. Его приглашали посетить Индию, но с одним условием — он должен вылететь из Бостона на следующее утро. Предложение было неожиданным, условия стеснительными, но он согласился. Этому были две причины. Во-первых, конечно, это возможность посетить Индию за счет встречающей стороны. История Древней Индии, особенно ее части, известной как Магадха, была страстью Грега. Упустить такую возможность он не мог. Вторая причина — предложение хозяина дома, в котором он сейчас сидел. От такого предложения не смог бы отказаться ни один археолог — возможность прикоснуться к величайшему мифу Индии времен императора Ашоки Великого. Поэтому он и дал свое согласие на поездку.
В комнату вошел крупный человек, его рост превышал шесть футов. Хотя волосы его были седыми, он пребывал в отличной форме, возраст не сильно повлиял на крепость его мышц. Уайт оценил тонкий покрой его костюма и шелковый галстук и, внезапно, устыдился своей повседневной одежды.
— Добро пожаловать в Индию! — в глубоком баритоне хозяина дома присутствовал сильный британский акцент.
Он протянул свою широкую ладонь и поздоровался с Уайтом крепким рукопожатием.
— Э… Благодарю вас… — нерешительно ответил Уайт, не представляя как правильно обращаться к представителю индийского царского рода. Ведь хозяин дома был никем иным, как бывшим махараджей Раджвиргарха. Успешный бизнесмен, два десятка лет занимавшийся политикой, он был очень уважаемым человеком и обладал огромным влиянием в правительстве.
Махараджа с ходу разрешил сомнения Уайта:
— Мое имя Бхим Сингх, — сказал он, — зовите меня, пожалуйста, просто Бхим. Я не сторонник формальностей. Хотя, если мы встретимся на публике, я попросил бы вас называть меня «Ваше Высочество». Не всем моим подданным следует знать, какой я на самом деле простой человек.
Уайт кивнул, отметив, что Бхим Сингх не сказал «мои бывшие подданные».
— Спасибо, что смогли так быстро прибыть в Индию, — сказал Бхим Сингх, затем он взял со стола серебряный колокольчик и слегка встряхнул его. Сразу открылась дверь, и вошел слуга, держащий в руках серебряный поднос с чайником и двумя чашками. Как только чай был подан, Бхим Сингх жестом руки отпустил слугу и продолжил:
— Я действительно очень рад, что вы согласились с моим предложением. Ваши опыт и знания чрезвычайно важны для нашего проекта.
Уайт решил больше не тянуть и задал вопрос, так интересующий его:
— В разговоре со мной ваш секретарь говорил о «неопровержимых доказательствах», каковы они? Он дал понять, что вы обнаружили нечто, убедительно подтверждающее, что древний миф является реальностью.
Махараджа не стал отвечать, вместо этого он снова позвонил в колокольчик. Слуга явился также незамедлительно.
— Подай ту книгу, — Бхим Сингх указал на старый потёртый блокнот в кожаном переплете, который лежал на журнальном столике менее чем в двух шагах от него. Страницы блокнота по краям были изрядно потрепаны, кожа переплета была мятой и грязной на вид.
Уайт несколько удивился. Он и не подозревал, что царское достоинство не позволяет махарадже дотянуться до стола и взять книгу. Но и встречаться с махараджами ему до этого дня не приходилось.
— Взгляните, — предложил ему Бхим Сингх, когда слуга удалился, и положил блокнот на стол перед подошедшим Уайтом.
— Этот блокнот один мой знакомый приобрел у семьи американского офицера. Офицер этот был среди представителей США на Нюрнбергском процессе, когда судили нацистов за военные преступления. Он привез с собой из Германии целый чемодан, набитый нацистскими документами, среди которых был и этот блокнот.
— Это не английский язык, — заметил Уайт, — Похоже на дневник, записанный на немецком языке. Но тут есть и пометки на английском, но они явно сделаны другой рукой.
— Все верно, — кивнул Бхим Сингх, — И мы, разумеется, работали над его переводом на английский язык.