— Болван! — выругался Гриваков и вдруг резко подал машину назад, будто бы намереваясь с разгону перескочить через неожиданное препятствие. Парень с виноватым видом смотрел на них. Топор в тонкой мускулистой руке покачивался. Шорохов стоял спиной к дороге и не видел того, что заметил из кабины Гриваков: к Мертвому озеру приближался зеленый «газик». Упавшая сосна преграждала и ему путь. Из затормозившей машины выскакивали люди в гражданской одежде с пистолетами в руках.
Гриваков выхватил парабеллум и через лобовое стекло несколько раз выстрелил в стоявшего перед упавшей сосной парня, затем задом развернулся и мимо подбегавшего к «Жигулям» высокого рыбака с поднятой жердиной, с надсадным ревом, выжимая все из мотора, понесся к крутому в этом месте берегу. И тут все услышали душераздирающий женский вопль, резко оборвавшийся на высокой ноте. Светлая машина на какое-то мгновение будто взлетела над озером, бешено вращая в воздухе колесами, и с оглушительным шумом рухнула в воду. Раздалось сердитое шипение, вырвалось облачко пара, цепочка бурлящих пузырей потянулась от берега на глубину.
Прибывшие подбегали к тому месту, где на суше обрывались следы шин. Ершов, отшвырнув жердь, в одежде бросился в воду, нырнул. Когда немного развеялась донная муть, метрах в десяти от берега, будто проявляясь на фотобумаге, смутно обозначились очертания «Жигулей». Всколыхнулась вода, и на поверхности показалась голова Василия, длинные русые волосы залепили лоб, глаза. Под мышкой он держал обмякшее тело Гривакова.
— Баба там платьем за что-то зацепилась, — хватая широко раскрытым ртом воздух, с трудом выговорил Ершов. Двое мужчин на берегу быстро разделись и нырнули.
На дороге, у срубленной сосны, сидел на хвое обнаженный до пояса Павел Петрович, а пожилой мужчина в безрукавке умело бинтовал ему предплечье.
— Молите бога, товарищ капитан, что кость не задело, — говорил мужчина. У ног его — раскрытая медицинская сумка, на земле осколки от ампулы с йодом, окровавленные тампоны.
— Этого… типа оживите! — кивнул в сторону озера капитан. Там лежал на берегу с закрытыми глазами Гриваков. Одна нога подогнута, модная, с карманчиками, рубашка на плече разорвана до ворота, лоб кровоточил…
Василий Ершов гнал по проселку машину в райцентр, рядом с ним сидел Павел Петрович. Вид у него был немного сонный, лоб и щеки побледнели, сквозь повязку проступила на предплечье кровь. Тот, кто перевязывал рану, сказал, что нужно срочно в больницу.
— Я хотел сначала бабу вытащить, — рассказывал Вася, — ничего не получилось — она застряла поперек дверцы… Надо же, врага откачали, а своя погибла!
— Еще одна жертва принесена Мертвому озеру, — проговорил Шорохов. — Генерал говорил, им памятник нужно поставить.
— Кому?
— Храмцову и его людям… По приказу Гривакова их зверски утопили здесь, а командира заживо сожгли.
— И я такую мразь вытащил? — горестно воскликнул Ершов и стиснул баранку. У него даже костяшки пальцев побелели.
— Не переживай, — улыбнулся Павел Петрович. — Его будут публично судить. Раз кинулся в озеро, значит, народный суд для него страшнее смерти.
— Зачем ты сосну повалил? — спросил Василий. — Эти на «газике» все равно задержали бы его.
— И он с ходу бы таранил нашу машину? А там полно людей…
— А ты чего не стрелял? Ну, когда он пер на тебя?
— Женщина кричала, хваталась за руль…
— Веселая у тебя, Паша, работенка… — задумчиво произнес Ершов. — Я думал, такое только в кино бывает!
А Павел Петрович думал, что без добровольных помощников — простых советских людей — разве бы он нашел Лепкова и Севастьянова-Гривакова? Клавдия Михайловна, райвоенком, Василий Ершов, его глазастый брат Витька…
— Передай, пожалуйста, братишке от меня. — Он положил в углубление рядом с рычагом переключения скоростей свой любимый перочинный ножик с перламутровой ручкой и множеством приспособлений. — И скажи, что фирменные коробки из-под сигарет вручу ему, когда выйду из больницы, черт бы ее побрал!
— И этот… вшивый граф приехал из Канады, чтобы достать со дна озера какие-то беленькие камушки в термосе? — покачал кудлатой головой Ершов.
— Бриллианты это, Вася, — дрогнули в слабой улыбке синеватые губы капитана. — Там целое состояние, может быть, больше, чем на несколько миллионов долларов.
— То-то он прижимал эту посудину к брюху…
— Спасибо тебе за все, — сказал Шорохов.
— У тебя такая интересная работа, понятно, и опасная, дай бог! А ты пишешь про каких-то трубочистов! Напиши лучше про все это.
— И напишу, — улыбнулся Павел Петрович.
— Как будет называться?
— «Тайна Мертвого озера», — очень серьезно ответил капитан Шорохов.