— А если я откажусь?
— Ты не откажешься. Ты в шаге от исполнения своих желаний. Жить как загорелые, мускулистые герои физиологических роликов. Целыми днями и ночами только и делать, что трахать баб из собственного гарема. И чтоб всегда стоял, не падал, прямо как в порнухе. Майн Риду исполнить эти твои нехитрые желания раз плюнуть. Нашу общую толстозадую знакомую тоже можешь себе забрать. Дарю. Она кстати уже там, внизу. Тебя дожидается. И не одна. Их теперь целых две одинаковых. Поставишь в ряд жопами кверху и по очереди. Первую, вторую. Вторую, первую. Доволен?
Гнудь на всякий случай кивнул, сжимая в кармане цилиндрик взрывателя.
— Откуда вы знаете это слово?
— Какое?
— Порнуха. Оно почти сто лет было под запретом, вместе с самой порнухой. Я думал, один его помню.
Невидимка хмыкнул и промолчал.
— А главное, — продолжил Гнудь, — с чего вы взяли, что Майн Рид еще существует. Там же ничего нет. Все сожгли дотла. Мертвая планета.
— Ты невнимателен. Вглядись получше.
Гнудь повернулся к экрану.
***
«Синяя чайка» стояла в одном ряду с другими летающими музейными экспонатами, зажатая между пузатым грузовиком и вычурной яхтой. Целая и невредимая.
— Откуда она здесь? — спросил Второй капитан разглядывая свой корабль. — Ты ее по кускам собрал?
— Не я, не по кускам и это не она, — профессор подошел вплотную к окружающему корабль стазисному полю. — Это ее оригинал. Прототип для тысяч остальных «синих чаек» или сколько их там было за миллион лет.
— Тебя череп искусал? — усмехнулся Первый. — Тоже начнешь задвигать об оригиналах и самозванцах?
— Лучше покажу.
Профессор тронул кнопку на тонком столбике с пультом управления. Поле исчезло. С обеих сторон дорожки, ведущей к закрытому люку корабля, возникли голографические фигуры.
Второй капитан смотрел на собственные призрачные копии и не знал, что сказать.
— Тут конечно не все вторые капитаны. Только самые колоритные. Вот этот, например. — Профессор шагнул к ближайшему. — Погиб, спасая детей с горящего космолайнера. А этот, — он указал на соседнюю голограмму, — спас от пиратов целую планету. По крайней мере так написано в сопроводиловке.
На плитах под голограммой медленно тянулись едва заметные строчки.
— Странная мистификация, — пробормотал Первый. — Кому понадобилось такое выдумывать? А главное, зачем?
— Чтобы сбить с толку, — сказал Третий. — Ничего больше в голову не приходит.
— Вот этого отправили в далекое прошлое, где он возглавил восстание рабов.
Они прошли мимо полуголого Второго капитана с коротким мечом в руке.
— Эту галерею можно назвать «Герои и уроды», — сказал профессор. — Герои кончились. Дальше только ублюдки, по которым петля в свое время плакала. Этот продался пиратам и ограбил несколько караванов с баридием. Вон тот стал террористом и взорвал парочку орбитальных станций. А этот настрогал десяток спиногрызов и бегал по всей галактике от алиментов. Короче, убийцы, грабители, боссы мафии, мелкие мошенники. — Он повернулся ко Второму. — Знаешь, кого здесь нет? Маньяков. Ты первый. А знаешь, что это значит? Тот, кто копался в твоих мозгах, кто настроил твой центр удовольствий на убийство невинных девочек, уже не знает, что делать дальше. В следующий раз он сделает тебя копрофагом.
— Мне надоело слушать твой бред.
Второй капитан прошел мимо профессора и направился к кораблю.
Остальные побрели следом.
— Не хочешь не верь. Но это факт. Вы все марионетки. И делаете только то, что нужно хозяину.
Второй только отмахнулся.
— Ему даже приказывать вам не обязательно. Все приказы уже давно в ваших головах. Вы как шахматные кони. Можете ходить только буквой «Г» и никак иначе.
Второй остановился у спущенного трапа и задрал голову.
— Выглядит совсем новой, — сказал Третий.
— Мистификация, — повторил Первый.
— В стазисе она будет новой и через миллиард лет, -сказал Второй.
— Ты что, веришь этим басням?
Второй не ответил.
— Хватит торчать истуканами, — подошел профессор. — Черепа уже близко.
Позади, у здания музейного комплекса, плясали огни факелов и мелькали черные тени.
— Предлагаешь спрятаться внутри? — хмыкнул Первый.
— Предлагаю улететь.
Профессор достал из кармана и сжал тонкую пластину.
«Синяя чайка» озарилась габаритными огнями.
— Если ты вдруг ослеп, — сказал Первый, — то я тебе напомню. Мы в подземелье. Тут особо не полетаешь.