Пятеро голых мачомэнов смотрели на пятерых одетых недоуменно и не двигались с места.
— Эй, парни! — подскочил к ним Третий. — Вы в себе? Бегом за нами!
Он потянул Десятого за плечо.
— Ага, — буркнул Десятый, вывернулся, схватил Третьего за голову и одним резким движением свернул ему шею.
Третий мешком повалился им под ноги.
Десятый подхватил его лазерган и выпустил очередь в Старшего. Тот едва успел прыгнуть за ближайший цилиндр.
— Да вы с дуба рухнули! — заорал Пятый, выбираясь в проход, и тут же отлетел в сторону, получив от Седьмого ногой в челюсть.
Следующие несколько минут превратились в сплошное сверкание боевых импульсов, вопли, хрипы и дым коромыслом.
Никто не заметил, как позабытая всеми баба отползла в сторону, осторожно огляделась, вскочила на ноги и сломя голову бросилась в полутьму проходов.
***
Всё было не так.
Всё пошло по манде, пролетело как фанера и накрылось бордовой шляпой.
План был прост. Химраствор первой волны дротиков подавлял разум мачомэнов и превращал их в послушных рабов. Заряд второй волны деактивировал стазис. После чего оставалось только захватить корабль.
Как обычно жизнь внесла в план свои коррективы.
Ультразвуковые дротики раздербанили стазис-цилиндр именно в тот момент, когда рядом нарисовались гребанные шахтеры-картографы. И взятые под контроль химраствором их брательники тут же бросились выполнять свою главную задачу. Защищать хозяйку.
Теперь голые мачомэны насмерть бились с одетыми вместо того, чтобы сопровождать Эликс в поисках невидимого владельца летающего сарая.
Надо было срочно выдумывать новый план. Но сперва стоило одеться.
Эликс завернула в одну из комнат, с широкой розовой кроватью, розовой мебелью, розовыми обоями в цветочек и плюшевыми игрушками. Распахнула шкаф и зарылась в ворох одежды. И тут же отпрянула назад. Все эти майки, юбки и штанишки только выглядели целыми и новыми, но рассыпались в пыль, стоило к ним прикоснуться.
Наконец, она выудила из ящика серую дерюжную хламиду, которая распалась только наполовину. Тихо выругалась, напяливая ее через голову. Краем глаза заметила метнувшуюся к ней тень, но не успела среагировать.
***
— Он назвал меня холопом, — угрюмо сказал Гнудь. — Я для него только слуга. Раб.
Тысячепал утешительно проурчал и погладил его щупальцем по сгорбленной спине.
— И это за все, что я для него сделал. Неблагодарный скот. Без меня бы он девку точно не поймал.
— Де-евку, — промычал тысячепал, разинув одну из пастей.
— Угу. Девку. Тоже хочешь с ней позабавиться? А не выйдет. Этот урод засунул ее в колбу и любуется, как ее пердолят пятеро дебилов. Куколд сраный.
— Пердолят сраный, — повторила пасть.
— Тихо! — шикнул Гнудь. — Идет кто-то.
Издалека донеслось шлепанье босых ног, скрипнула дверь.
Гнудь высунулся из глубокой ниши между кроватью и диваном.
Тысячепал свернулся в клубок и притворился пуфиком.
В комнату вошла голая девка, огляделась, что-то пробурчала и сунула нос в шкаф с одеждой.
Гнудь завис, наблюдая как она встает на цыпочки и тянется к верхней полке, а потом расставляет для устойчивости длинные ноги и наклоняется к нижней.
Он не сразу заметил, что пуфик ожил и подкрадывается к девке, отталкиваясь бахромой, как псевдоподами.
Девка едва успела натянуть на свои выдающиеся формы бесформенную хламиду. Пуфик бросился к ней как охотничья собака, выпростал щупальца и обвил ее с головы до ног.
Она завопила, дергаясь и пытаясь вырваться.
Гнудь подошел ближе.
— Заткнись. Невидимка обычно сюда не заглядывает. Но если будешь орать, обязательно заглянет. Тебе оно надо?
Девка замолкла хлопая глазами. Щупальца тысячепала обмотали ее целиком, так что наружу торчала только голова.
— Враг моего врага мой друг, — сказал Гнудь, — слышала такое выражение? Ясен пень, мы с тобой не друзья. Но у нас схожие цели. Ты хочешь отсюда выбраться. А мне нужен этот корабль. И ты мне в этом поможешь.
Рассказ 14. Доча и пустота
Старший брел по коридору, ничего перед собой не замечая. Наталкивался на стены, шкафы. Пинал путающиеся под ногами мешки с тряпьем. Откидывал с дороги велосипеды.
Всё внутри клокотало.
— Убью мразь, — бормотал он под нос. — Шкуру живьем сдеру. На мелкие куски порежу. Сожгу на медленном огне.
— Может она не причем? — пробурчал идущий следом Одиннадцатый.
Старший обернулся.
— Ты что, идиот? Так ничего и не понял? Эта толстожопая тварь — суккуб. Бедные парни стали ее бессловесными рабами, как только болты ей в дыры присунули. Да и я дебил. У самого голова тогда набекрень пошла от ее раздвинутых ляжек. Мог бы догадаться.