— А вот тут ты ошибаешься. Шлюхи бывают разные. — Она пригляделась. — О! Я тебя вспомнила. Ты тот солдатик у ворот. Извини. Пришлось позаимствовать твою одёжку. Но она все равно не пригодилась.
Рядовой Робски скривился.
— Заткнись.
Он оглядел свою нагую Богиню. Ее хрупкие плечи, узкую спину, пышный зад. Она висела в ячейке такая беззащитная. С такой светящейся в полутьме белой, нежной кожей...
В катафалк с шумом и топотом залезла бабища.
— Эй, Робски! Мы в расчете? А то меня бабы в отделении засмеют, если узнают, что я тебе помогала.
— В расчете, — прошептал Робски.
Он медленно провел двумя пальцами по золотым волосам Богини, по спине Богини, спустился ниже и сжал ее шелковистую, пухлую ягодицу.
Алиса повернула голову.
— Слышь, парень. Может сперва руки развяжешь, а уже потом лапать будешь?
Робски разочаровано замер. Богини так не разговаривают. Они вообще не разговаривают. Они молчат, томно вздыхают, стонут и плачут.
— Я, конечно, благодарна за спасение и все такое, — добавила Алиса, — но...
Робски зашипел, схватил ее за волосы и резко приложил лбом об угол.
Алиса обмякла.
— Эй! Ты что творишь, мелочь?! — дернулась Эликс.
— Закрой ей рот, — кинул Робски толстухе, не оборачиваясь.
— Совсем? Или временно?
— Как хочешь.
Толстуха, кряхтя, подняла с полу обрывок клейкой ленты и залепила Эликс губы.
— Будешь дергаться, ляжешь рядом, — она кивнула на трупы.
Теперь Богиня молчала, но было уже поздно. Волшебство ушло, и вместо сияющего тела, Робски видел перед собой простую девку с прожилками и мурашками на коже, спутанными волосами и пожелтевшими следами старых синяков на верхней части бедер. Там, куда впивался пальцами Хозяин, когда трахал ее по-собачьи.
— Ты не Богиня. Ты такая же шалава, как и все остальные, — прошептал Робски, притянул ее к себе и коленом раздвинул ноги.
***
— Душераздирающее зрелище, — развалясь на диване продолжала комментировать бабища. — Ты похож на первоклассника, которого заставили дрочить, а у него дрочилка не выросла. Все таки хорошо, что я не свалила. Пропустить такой цирк с конями... Да не так! Не так! Ногу ей задери и в решетку сунь!
Робски пыхтел, потел, дергался вразнобой, совершал множество нелепых и ненужных движений и злобился все сильнее.
Уже давно очнувшаяся Алиса стояла нагнувшись с привязанными руками, широко расставленными ногами и просунутой сквозь ячейки головой и только шипела сквозь зубы, когда Робски удавалось попасть в цель.
— Если руки развяжешь, я помогу, — пообещала Алиса, притворно улыбаясь.
— Заткни рот, сука. Он у тебя не для разговоров.
Робски в очередной раз вылетел из гнезда и наклонился, чтобы получше изучить женскую анатомию.
Бабища расхохоталась.
— Что, так и тянет к жопе? Говорили мне, что ты заднеприводной, да я не верила.
Робски зарычал, толкнулся в нужное отверстие и стал мелко подергиваться, не вынимая, чтобы снова не вылететь.
— У, как все запущено, — покачала головой бабища. — Ты у нас не только девственник, но еще и мелкочленный. Сколько он у тебя? Сантиметров десять?
Робски пообещал себе разобраться за издевательства, впился ногтями в пышные бедра и стал драть свою бывшую Богиню сильнее, завороженно разглядывая волны, расходящиеся по ягодицам от ударов. Алиса сперва стояла безучастно, но потом выгнула спину и принялась подмахивать, тихо постанывая.
— Что? Нравится, шлюха, когда тебя первые попавшиеся мужики пялят? — прохрипел он, задыхаясь. — Блядища конченная.
Ему было горько и обидно, как ребенку, который только что узнал, что Деда Мороза не существует.
Эликс какое-то время наблюдала за непотребством, потом покачала головой и отвернулась к окну.
И аж подскочила, замычав сквозь клейкую ленту.
От ближайших домов к катафалку подкрадывались человек десять в черной форме хозяйских охранников.
Эликс завопила и остервенело задергалась в ячейке.
— Не парься, красавица, — ухмыльнулась бабища. — С одной сукой закончит, за тебя примется. Правда, в манде ты его вряд ли почувствуешь, но поверь, он там будет, как тот суслик.
Робски был уже на финишной прямой и ни на что не обращал внимание. Только бил Алису с размаху ладонями по булкам и продолжал разглядывать волны. Наконец, его затрясло, и он замер, прижав ее дрожащую белую задницу к своему паху.
— Финита, — сказала бабища. — Цирк уехал. Клоуны остались.
Скрипнула дверь.
На пороге стоял Галактион Марск и безучастно разглядывал рядового Робски и свою стоящую раком наложницу.
Робски посерел и отскочил в сторону, лихорадочно заправляясь.
— Разрешите доложить! Задание выполнено! Пленницы найдены. И освобождены.