— Испанцы! Я так и знала! С какого-то затонувшего корабля Армады!
Когда же я рассказал, что один обернулся и взглянул на меня, как живой, она выпрямилась и расправила плечи, а затем, настороженно оглядевшись, словно выискивая спрятавшегося врага, сцепила руки и сжала губы. Ее большие темные глаза как будто сверкнули, но она вмиг овладела собой.
Когда я закончил, сколько-то она сидела молча, вперившись взглядом перед собой, словно погруженная в глубокие размышления. Вдруг она произнесла:
— У него был какой-то секрет, и он боялся, что вы его раскроете. Я все так ярко представляю! Он, поднявшись из могилы, видел своими мертвыми глазами то, что вы видите живыми. Нет, больше: возможно, он видел не только то, что вы видели — и что именно видели, — но и куда вас приведут эти знания. В том и есть цель Гормалы — завладеть Секретом Моря! — Ненадолго замолчав, она продолжала, вскочив и меряя шагами нашу лощину, кулаки сжаты, глаза сверкают: — А если Секреты Моря есть, почему бы ими не завладеть? И если они принадлежат Испании и испанцам, то тем более почему бы не завладеть ими? Если у испанца был секрет, то уж не сомневайтесь, что в нем нет ничего хорошего для нашей расы. Да… — Она взволнованно придвинулась: — Да, становится невероятно интересно. Если его мертвые глаза стали живыми на миг, почему бы перемене не продлиться дольше? Вдруг он и вовсе материализуется. — Внезапно она замолчала и сказала: — Ну вот! Как обычно, размечталась. Нужно хорошенько все обдумать. Это слишком чудесно и волнующе. Вы же позволите расспросить вас еще, когда мы встретимся снова?
Когда мы встретимся снова! А значит, мы встретимся; одна эта мысль меня согрела, и ответил я лишь через несколько секунд полного восторга:
— Я расскажу вам все, что знаю, все. Вы поможете мне разгадать Тайну; быть может, вдвоем мы добудем Секрет Моря.
— Как захватывающе! — не сдержалась она и тут же замолчала, словно опомнившись. После паузы она добавила спокойнее: — Боюсь, нам пора возвращаться. Путь домой неблизкий, и час уже поздний.
По дороге я спросил, не проводить ли ее и миссис Джек домой. Я мог бы взять коня в гостинице и поехать с ними. Отвечая, она легко рассмеялась:
— Вы и в самом деле очень добры. Но нам никто не нужен! Я хороший кучер, наша лошадь послушна, фонари яркие. У вас здесь не бывает засад, как у нас, на Западе, и я вне сферы влияния Гормалы, а потому не думаю, что нам нужно чего-то бояться! — И после паузы добавила: — Кстати говоря, с тех пор вы не встречали Гормалу?
Со странным чувством, которое тогда я не разобрал, но позже определил, что в нем содержалась некая доля экзальтации, я ответил:
— О да! Видел ее два дня тому… — Тут я прервался, вновь ощутив, как переплетаются события.
Мисс Анита заметила на моем лице удивление и, придвинувшись, попросила:
— Расскажите!
И я рассказал об аукционе в Питерхеде, о сундуке и бумагах с таинственными отметинами, о том, что считал их какими-то расчетами — или, добавил я, взвешивая новую мысль, «тайнописью». Не успел я прибавить еще и слова, как она решительно ответила:
— Нисколько не сомневаюсь, что так и есть. Вы обязаны разобраться. О, просто обязаны, обязаны!
— И разберусь, — ответил я, — если таково ваше желание.
Она ничего не ответила, но по ее лицу растекся румянец. Затем она снова двинулась к гостинице.
Шли мы молча, вернее, двигались перебежками, спотыкаясь, — так подгонял в спину свирепый ветер. Пригорки и спуски под ногами прятались за дымкой песка, что летел из-под метлицы на верхушках дюн. Я бы и хотел помочь мисс Аните, но меня удерживал благоразумный страх показаться чересчур навязчивым и тем самым утратить часть ее расположения. Я почувствовал, что расплачиваюсь за тот поцелуй воздержанием. Молчание меж тем уже казалось нелепым, и, чтобы с ним покончить, я сказал, найдя в памяти тему, которая не повредила бы ее мнению обо мне:
— Судя по всему, вам не нравятся испанцы?
— Нет, — с ходу ответила она. — Ненавижу! Мерзкие, жестокие, коварные мерзавцы! Только взгляните, что они вытворяют на Кубе! Вспомните «Мэн»[19]! — И тут она добавила вдруг: — Но как вы догадались?
— Подсказал ваш голос, когда вы рассуждали вслух после моего рассказа о привидениях и о матросе с живыми глазами.
— Верно, — задумалась она. — Так и было. Мне нужно лучше держать себя в руках и не позволять чувствам брать над собой верх. Я так легко выдаю все, что у меня на душе.
Я мог бы на это кое-что заметить, но побоялся. Тот поцелуй казался предостережением, мечом, повисшим над моей головой на волоске.
19
Броненосный крейсер «Мэн» был выслан в Гавану в 1898 году из-за восстания кубинцев против Испании. Через пару недель после прибытия затонул ночью от загадочного взрыва, причина которого не установлена точно до сих пор. Одна из самых правдоподобных версий — случайное столкновение с морской миной, которые расставляли испанцы. Гибель корабля и большей части экипажа (266 человек) стали важной темой на заре желтой прессы. Считается, что поднятая в газетах шумиха и обвинения испанцев в атаке послужили одной из причин начала Испано-американской войны 1898 года, во время которой и происходит действие романа. Символом тех времен можно считать ставший в США крылатым газетный призыв «Помните „Мэн“», а также апокрифическую фразу Уильяма Херста, газетного магната: «Обеспечьте рисунки, а я обеспечу войну» (точных источников не существует).