Ребята впервые видели Игоря таким грустным.
— А вам бы хотелось вернуться в актеры? — спросила Поля. — Ну, если б вам пообещали, что у вас как у актера все нормально сложится.
— Не знаю, — ответил Игорь. — Наверно, нет. Мне нравится то, чем я сейчас занимаюсь. Правда, я подумываю о том, чтобы появиться на экране ведущим одной из наших передач. Для детской передачи я мог бы появляться каким-нибудь волшебником или лягушонком. Вот вам и удовлетворение актерских амбиций. А главное, не надо будет тратиться на приглашение посторонних ведущих… Доели? Тогда пошли. Отпустим наконец другую половину вести светскую жизнь.
Игорь и ребята пошли в свой вагон. Когда они добрались, Витька кинул заинтересованный взгляд на последнее купе, но дверь была закрыта. Зато в следующем купе их встретил разъяренный (или делающий вид, что разъяренный) Алексей.
— Ты мне сюрприз подсуропил? — грозно спросил он у Игоря.
— Какой сюрприз? — Игорь малость растерялся. — Если ты о том, что мы были в ресторане слишком долго…
— Нет, я не о том! — прервал его Алексей. — Да хоть живите в вашем ресторане, хоть закопайтесь и сгиньте в нем, если вам так нравится! Я о том, что должен расхлебывать кашу, которую ты заварил, — и влипнуть я мог так, что хуже некуда!
— Что за каша? — Игорь встревожился.
— Еще спрашиваешь, — проворчал Алексей. — Лежу я, понимаешь, никого не трогаю — сплю, можно сказать, — как вдруг в купе вторгается бешеная тетка, которая знает меня по имени, и говорит, что согласна выступить перед нашим камином! Я хлопаю на нее глазами и ищу спросонья, где у нас в купе спрятался камин. А она тут же предлагает, пока мы от камина далеко, устроить показательный вечер цыганского романса у нас или у них в купе. Тут до меня начинает доходить, что к чему, и я рассыпаюсь перед ней в бессвязных благодарностях, а сам думаю только о том, как избежать этой пытки, поскольку, замечаю я, за мощной спиной тетки маячит лысоватый мужичок с гитарой, и гриф этой гитары выставляет в коридоре так, что ни пройти, ни проехать, ни сбежать. Единственно, что я мог пробормотать, — это что нужно тебя дождаться. Лысоватый мужичок сверкает на меня таким же сумасшедшим глазом, как и тетка, и, вообще, поворачивает гитару наперевес, грифом на меня, причем с обратной стороны, как будто это не гитара, а скорострельный пулемет. Или, думаю, он хочет выпад сделать, чтобы под дых засадить или глаз вышибить? Так сказать, «погасить» меня, чтоб я немедленно слушал их пение и не рыпался. Единственно, что меня успокаивает — что я стою дешевле этой гитары, поэтому их ущерб в любом случае будет позначительней, чем мой. Классная гитара, доложу я вам, из тех, что тянут на многие тысячи долларов — я-то в гитарах чуть-чуть разбираюсь. И тут я замечаю… — Алексей осекся, как будто чуть не сказанул лишнего. — Ну, то, что я заметил, — это нас никак не касается, это забота психованного мужичка… в общем, то ли им гитару стало жалко, то ли бог меня миловал, смягчив их неистовство, но они удалились достаточно мирно, заручившись моим обещанием, что весь наш вечер принадлежит им. Точнее, твой вечер, — мстительно добавил Алексей. — Я-то заранее их предупредил, что у меня болит зуб, голова и печень и что вообще меня, наверно, снимут с поезда на ближайшей станции с острым приступом аппендицита, если только подвернувшийся в поезде хирург не решится резать меня прямо в купе. И что я приглашаю их на операцию с таким же удовольствием, с каким они приглашают меня на вечер песни.
— Ты так и сказал? — ошарашенно спросил Игорь.
Ребята катались со смеху.