Вдоволь наболтавшись с подругой, я решила оставить однокурсников, чтобы еще раз пробежаться по теме завтрашнего семинара, поэтому стала прощаться с ребятами. Арина попыталась меня удержать, но у нее, как обычно, ничего не вышло, и кинув на прощанье «гребаная заучка», оставила свои попытки.
Я уже подходила к корпусу, как сзади послышались торопливые шаги. Стоило обернуться, как я столкнулась лицом к лицу с улыбающимся Юркой.
– Лер, что делаешь завтра вечером? – неожиданно спросил парень.
– Ммм… не знаю пока, скорее всего, буду сидеть над дипломом.
– Может, сходим прогуляться? – нерешительно предложил он.
– Это свидание? – в лоб спросила я. Конечно, подобные предложения звучали нечасто, но все же я не привыкла пасовать и предпочитала сразу расставить точки над i. Но и Юрка не растерялся. Его губы растянулись в довольной улыбке, и он кивнул.
– Если скажу «да»?
– Я подумаю, – улыбнулась я в ответ и поспешила ретироваться, дабы избежать неловкости.
– До завтра, – крикнул мне вслед парень, уверенный, что я ему не откажу.
Юра был мне приятен, но романтических чувств к нему я не испытывала, хотя и хотелось пойти на свидание. Как и любая девушка, я нуждалась в том, чтобы за мной ухаживали, водили в кино, дарили цветы. Ничего этого у меня не было. Я не была уродиной, но был другой большой изъян – отец. Папу панически боялись все студенты.
Андрей Николаевич Ланской, доктор юриспруденции и по совместительству мой отец, критически относился к каждому парню, кто осмеливался приблизиться к его сокровищу, то есть ко мне. Именно поэтому в свои двадцать у меня практически не было опыта общения с противоположным полом. То, что Юрка решился меня пригласить, стало причиной глупой улыбки, которая не сходила с лица до самого вечера.
Утром следующего дня за мной зашла Арина. Это не был дружеский жест, она всегда так делала, если не была готова к семинару. Возможно, это была чистой воды эксплуатация моих знаний, но я не обижалась, ведь, когда было нужно, и Аринка меня выручала. Мы шли к учебному корпусу, и я просвещала девушку о Фридрихе Барбароссе и Ломбардской лиге, но вдруг она остановилась и ухватила меня за руку.
– Ты чего? – удивилась я.
– Смотри, – Арина указала пальцем на группу наших преподавателей, которые собрались в стороне от учебного здания и что-то бурно обсуждали. Это было довольно необычно, ведь все совещания педагогического состава, как правило, происходили за закрытыми дверями.
– Может быть, что-то случилось? – предположила я.
– Скорее всего.
– Тогда пойдем скорее в аудиторию. Там и узнаем, – я потянула подругу к учебному корпусу.
Вопреки ожиданиям, наш курс тоже не знал, что случилось, а в том, что что-то произошло, мы не сомневались. Занятие должно было начаться еще пять минут назад, а преподавателя все не было. Опоздания в Оболенке считались чем-то из ряда вон выходящим, и это относилось не только к студентам, но и к преподавательскому составу. Каково же было наше удивление, когда вместо Аристарха Борисовича Рылева, преподававшего у нас историю, в аудиторию вошел сам ректор.
Иван Викторович Серов возглавлял Оболенку уже десять лет, а до этого был деканом исторического факультета. Он был потомственным оболенцем, его родители работали в Оболенке, и сам он родился и вырос в стенах Университета.
– Господа студенты, прошу минуточку внимания, – заняв место на кафедре, обратился ректор, – вынужден сообщить печальную новость. Вчера в автомобильной аварии трагически погиб всеми нами любимый и почитаемой профессор Радзинский.
По аудитории прошелся шепот. Кто-то шумно вздохнул, кто-то выкрикнул «не верю», только я не проронила ни звука.
– Завтра мы почтим память Павла Аркадьевича в стенах Оболенского Университета, – со скорбью в голосе произнес ректор, – тем студентам, кто работал с профессором над дипломными работами, будут назначены новые научные руководители.
Иван Викторович покинул аудиторию, давая нам возможность прийти в себя и принять эту страшную новость. Через пару минут вернулся Аристарх Борисович и, как ни в чем не бывало, начал занятие. Но я никак не могла сосредоточиться на истории, все время прокручивая в голове нашу последнюю встречу с Павлом Аркадьевичем. Он был таким взвинченным, суетливым. И этот конверт. Что в нем? Я схватилась рукой за сумку, желая его найти, но меня отвлекла Арина соболезнованиями по поводу того, что мне теперь искать нового руководителя.