На столе у следователя прокуратуры лежали большие синие очки в причудливой оправе, красная дамская сумка, шерстяной платок, темно-коричневый брючный ремень с черной окантовкой и широкой металлической пряжкой из желтого металла.
Гулчехра невольно огляделась. В глубине комнаты она заметила капитана Рахимбаева и тотчас успокоилась.
— Что я должна делать?
— Нет ли здесь вещей, которые вам знакомы? — спросил следователь.
— Это ремень моего мужа! — без задержки определила Гулчехра.
— Прошу зафиксировать, — обратился следователь к приглашенным понятым.
Лицо Гулчехры вдруг покрылось смертельной бледностью.
Следователь прокуратуры предупредил Урунова об ответственности за отказ или уклонение от дачи показаний.
— Я все понял, — ответил киномеханик.
— В таком случае прошу определить, нет ли среди этих лиц человека, с которым вы при известных обстоятельствах встретились в октябре прошлого года на Зеленом базаре?
Четверо не похожих друг на друга мужчин безучастно смотрели перед собой.
— Вот этот! — сказал наконец Урунов, показывая на тракториста Вахидова. — Я узнал его по родинке над губой. Он все время будто хотел слизнуть ее.
— Так вы хотите встретиться с капитаном Рахимбаевым? — переспросил дежурный.
— Да, это очень важно!
— Хорошо. Я узнаю, сможет ли он вас принять.
Дежурный набрал номер по внутреннему телефону.
— Товарищ капитан, к вам пришла женщина… Одну минуточку. Как ваша фамилия?
— Абдусаломова.
— Абдусаломова, — повторил дежурный. — Все понятно. Сейчас мы ее к вам проводим…
Рахимбаев испытующе посмотрел на Гулчехру.
— Вот! — Она торопливо достала из сумки коричневый ремень. — Ремень моего мужа оказался дома.
Я должна сделать официальное заявление, что ошиблась!
— Это ваше право, — заметил капитан, — но в случае лжесвидетельства вам придется отвечать.
Гулчехра показала на пряжку:
— Она узкая, белая. А у того ремня — широкая, желтая.
Часы были похожи друг на друга, как близнецы: желтые корпуса, черные циферблаты.
— Кажется, все как у него! — сказала Лена, дочь Решетова.
— Но, может, есть особые приметы? — спросил следователь прокуратуры.
— Я не знаю, — призналась она.
— А помните, ваш отец чинил часы, — подсказал Колчин.
— В самом деле, — оживилась девушка. — У них еще стерся завод. Постойте… На папиных часах должна быть белая головка!.. Он еще немного расстроился; желтых головок нет. Я успокоила: не все ли равно?
Она решительно протянула руку к часам с белой головкой. Именно эти часы побывали у Вахидова.
Полковник Дианинов близоруко сощурился:
— А что, если предложить Абдусаломовой принести остальные ремни мужа, присоединить к ним ремень, обнаруженный на месте преступления, и этот, с белой пряжкой, а потом все вместе предъявить Темирову?
— Вы думаете, что он не опознает два последних ремня? — спросил подполковник Саидов.
— Вне всякого сомнения, если это его ремень был затянут на шее Решетова, а последний Абдусаломова только что купила, чтобы отвести подозрение от мужа. Ведь как бы она ни относилась к Темирову, но отправлять его за решетку не собиралась.
— Возможно.
— Ну-ка позвоню в прокуратуру, — сказал Дианинов. — Там еще не знают, что Абдусаломова изменила свои показания.
Следователь все понял с полуслова, попросил лишь срочно доставить в прокуратуру ремень, который вручила жена Темирова.
Капитан Рахимбаев набрал номер телефона.
— Здравствуйте, Нина.
— Ой, это вы?
— Здравствуйте, — повторил он. — Я ведь обещал вас не терять.
Девушка промолчала.
— Можно я за вами заеду? — спросил капитан.
— А что произошло?
— Совершим небольшую прогулку.
— Я даже не знаю.
— Но вы же обещали мне помочь.
— Что-то не припомню.
— Обещали, обещали!.. — настаивал он.
В прокуратуре девушка неожиданно проявила характер. Ничуть не смущаясь, она приступила к опознанию.
— Второй человек справа был у сельсовета Чорбед, когда мы собирали хлопок. И это о нем я говорила капитану Рахимбаеву.
— Итак, снова Вахидов! — заключил следователь и обратился к понятым.
Темиров с испугом глядел на ремни.
— Некоторые из них принесла ваша жена, — сказал следователь. — Попробуйте определить, какие именно?