Разноцветные фишки легко переставлялись, отмечая на магнитоплане места автодорожных происшествий, квартирных краж и других опасных преступлений, движение патрульных автомашин.
Телефоны с номером 02 соединялись довольно часто. Но вначале это были нейтральные звонки. Кто-то спрашивал, как связаться с городским справочным бюро. Еще кого-то интересовало, принимают ли передачи для осужденных за мелкое хулиганство.
Веселовский проявлял терпение и, хотя многие вопросы не входили в компетенцию помощника дежурного, старался, чтобы его ответами все были довольны.
Старшин лейтенант Худобердыев заглянул в телетайпную. Ирина Климова принимала очередную телеграмму. Аппарат, выбив на ленте последние буквы, замолчал.
Худобердыев подошел к Ирине, неслышно ступая по ковровой дорожке. Не обращая внимания на молодого офицера, девушка занималась своим делом. Золотистые, мягкие волосы были отменно хороши, и Худобердыев с трудом удержался от комплимента.
— Вы хотите что-то спросить? — Голос у Климовой был медовый, певучий.
Худобердыев тихо вздохнул. В последнее время его все чаще тянуло сюда.
В девятнадцать часов тридцать минут раздался первый тревожный звонок.
— У меня пропал мальчик! — взволнованно сообщила женщина.
— Сколько ему лет? — спросил Веселовский, придвигая к себе журнал учета происшествий.
— Пять.
— Как это случилось?
— Не знаю. Он играл во дворе и вдруг исчез.
— Ваш адрес?
— Ленина, восемьдесят пять… Понимаете, играл и исчез! Мы уже полчаса его ищем.
Приметы мальчика?
— Ну какие могут быть приметы у ребенка? — в отчаянии воскликнула женщина.
— Цвет волос, глаз, — подсказал сержант.
— Волосы черные, глаза большие, красивые.
— Имя, фамилия?
— Володя Глухов.
— А во что был одет ваш сын?
— У него красная маечка, — стала вспоминать Глухова. — На ножках — желтые сандалики, с ремешками крест-накрест.
— Хорошо, — успокоил сержант. — Не волнуйтесь. Постараемся вам помочь.
Худобердыев все понял с полуслова.
— Включайте рацию! — распорядился он.
Веселовский передал в эфир:
— Внимание, всем ПА! Я — «Тайга-2». Пропал мальчик. Владимир Глухов. Пять лет. Волосы черные. Одет в красную маечку. Сандалии желтые.
Чуть ранее сообщения об исчезновении ребенка «уазик» Набиева развернулся у цементного завода и остановился неподалеку от дома, который почему-то постоянно ремонтировали. Вот и сейчас он стоял весь в заплатах, поблескивая новыми оконными стеклами.
Напротив терпеливо дожидались пассажиров желтые «Икарусы», следующие по маршруту Цемзавод — Аэропорт.
Из ущелья потянуло долгожданной прохладой. Несмотря на июль, Гиссарский хребет еще не сбросил свою снежную шапку.
«Уазик» стоял, прижавшись к обочине дороги, и, завидев его издали, шоферы сбавляли скорость. Тяжело отдуваясь, мимо проплыл набитый пассажирами автобус дальнего следования.
— Будто резиновый! — бросил вслед старшина Набиев.
— Полить бы его из шланга!
Командир экипажа удивился, услышав голос своего
водителя. Иван Карпенко, бывший моряк-черноморец, слыл молчальником, но сегодня, вероятно, и на него жара действовала расслабляюще.
Старшина вызвал на связь Веселовского:
— Я — шестьдесят третий. Следую по маршруту.
— Шестьдесят третий, — сразу отозвался знакомый голос сержанта. — Я — «Тайга-2». Вас понял.
«Уазик» медленно двинулся к центру города, а затем свернул на улицу Омара Хайяма. И тут включился динамик — из дежурной части сообщили о Володе Глухове.
Оператор пульта централизованной вневедомственной охраны — профессия, о которой мало кто знает. Между тем это очень ответственная должность. Оператор должен иметь отличную память, быструю реакцию. Мавджуда Валиева пришла сюда по путевке комсомола. Маленькая, хрупкая девушка с мечтательными глазами буквально преображалась в операторском кресле.
Блоков было много. У каждого свое кодовое название. И на каждом по сто двадцать тумблеров — объектов, которые она принимала под охрану.