Бармен показывается из примыкающей к бару кухни. Высокий накачанный мужчина лет тридцати двух. Настоящий атлет. Наверное, такие в древности выигрывали все олимпийские состязания. Темно-коричневые волосы, густая борода, острый взгляд черных глаз. Сама брутальность. По сравнению с ним, все мои знакомые московские мужчины выглядят как юнцы, у которых молоко на губах не обсохло… Так, стоп. Кажется, я пялюсь на незнакомого мужика уже неприлично долго!
- Можно мне минералки, пожалуйста, с газом? И лед, если есть, дайте.
- Конечно, - бармен понимающе смотрит на меня. – Жарко, да?
- Сумасшедше.
Бармен достает из холодильника стеклянную бутылку, открывает и наливает в стакан бурлящую прохладу.
- Ты откуда приехала? – на стойке возле запотевшего бокала появляется вазочка со льдом. Я делаю пару глотков и чувствую, как приятно леденеет внутри.
- Из Москвы. Россия.
Бармен замирает на пару секунд, потом расплывается в улыбке.
- Из России? У нас тут редко бывают гости из России. А ты как нас нашла?
- Ткнула пальцем в карту. Я всегда так путешествую, – вру на ходу.
Бармену ответ настолько нравится, что он смеется в голос. Откидывает голову назад, и от души хохочет, не задумываясь о приличиях. Сама непосредственность!
- Надеюсь, тебе понравится. Меня зовут Петрос, кстати.
- Елена.
- Ты, наверное, остановилась на вилле Олимпия?
- Нет. Отель Грифас.
Бармен таращит глаза.
- Грифас? А ЕГО ты как нашла?
- В интернете. Сайт букинг, - и снова вру! Нет на букинге этого отеля, и никогда не было!
- Ааа. Значит, Ахиллеас дал рекламу. А то про этот отель у нас знают только местные. Хотя он был построен – когда он был построен? В 78-м, кажется.
- Здорово. А как туда попасть? Мне сказали, это далеко, наверное, нужно вызвать такси?
- У нас в такси работают Димитрис и Мариус, но они оба уехали, - озадаченно сообщает Петрос. – а знаешь, что, Гривас - это не так уж и далеко. Мы туда пешком ходим. Там чудесный пляж, Агиос Андреас.
Я недоверчиво смотрю на Петроса.
- И как туда дойти?
- Я тебе схему нарисую, - объявляет Петрос и принимается выводить зигзаги на розовой салфетке. Через минуту он протягивает ее мне.
- Вот, Элени, - забавно! Он только что назвал меня на греческий манер!, - все подробно нарисовал, найдешь. А это мой телефон. Устроишься, отдохнешь – набери. С меня экскурсия, м?
- Спасибо. Сколько?
- Нисколько. Для русской красавицы – за счет заведения.
Я закатываю глаза. Кажется, у меня появился поклонник. Подруга Катя бы мной гордилась!
Кивнув Петросу, я выхожу из затемненного бара на ярко-оранжевую от солнца улицу.
___
И вот я снова на месте, где меня высадили из автобуса. Сворачиваю с главной трассы и шагаю по виляющей то вправо, то влево, узкой проселочной дороге. Тротуара около дороги нет, но я иду смело, так как машин нет тоже.
Справа – оливковые деревья, слева – оливковые деревья. Мне кажется, или пейзаж не меняется совсем?
Через пятнадцать минут мне становится жутковато. На пути - никакого намека на цивилизацию. Я ускоряю шаг, чтобы побыстрее заглянуть за очередной крутой поворот. Но за поворотом картина не меняется У меня холодеют ладошки, кружится голова и бешено колотится сердце. Я останавливаюсь, несколько раз глубоко вдыхаю, достаю из кармана джинсов мятную конфету и кладу ее под язык – освежающие леденцы всегда помогают мне справляться с приступами паники. Но в этот раз паническая атака так быстро не сдается, а в голове свербит мысль: «помощи ждать неоткуда».
Реально, если сейчас я потеряю сознание и упаду, никто не сунет мне под нос ватку, смоченную спасительной нашатыркой! Дрожащими пальцами я достаю из кармана телефон – надо позвонить в гостиницу, попросить прислать машину, пусть за деньги, пусть за большие деньги! Но телефон отчаянно ищет сеть и - не находит! Я сажусь на землю и обхватываю голову руками – мне срочно нужно справиться со страхом!
Вспоминаю свой первый приступ, когда меня на скорой увезли прямо из школы. Мне было 11, это случилось на уроке, когда я отвечала у доски. Я вдруг почувствовала, что голова стала чугунной, картинка перед глазами расплылась, а звуки вокруг стали отдавать в ушах металлом. Пол поменялся местами с потолком, пульс застучал, наверное, под 160! Губы побелели, перестало хватать воздуха, как будто легкие забило ватой, а все тело завибрировало от дрожи. В голове пружинила единственная мысль: умираю…