— Задний ход! — крикнула Вери.
Но было поздно. Тяжелая громоздкая машина медленно сползла в глубокую яму, превращенную ливнем в небольшое озеро… Вода стала просачиваться в машину. Мутные потоки бешено низвергались в эту огромную колдобину…
Орли решил выбираться наверх и переключил мотор на высшую скорость, но гусеничные цепи лишь месили грязь на дне ямы.
Вода поднималась выше, проникла в машину. Вери собрала самые необходимые вещи: рюкзак с продуктами, одеяло и держала их в руках. Вода уже достигала ее колен и полностью покрыла шоферское сиденье, но Орли не покидал своего места, стараясь вывести машину из ямы…
Вдали вспыхнул яркий луч прожектора и осветил огромную лужу, в которой барахталась неуклюжая машина. Излучение мешало врагам рассмотреть, что происходит с «Бегемотом».
Прошло минут десять, и злобный вой ветра перешел в жалобный план. Так же внезапно, как ураган начался, буря стала утихать. Потоки воды, наполнявшие яму, уменьшились. Уровень воды в машине больше не повышался, а минут через пять вода стала убывать. Видимо, где-то в этой яме был для нее выход.
Орли огляделся вокруг:
— Вода уходит.
Вери протянула к нему руку и почувствовала, что вся одежда на нем мокрая.
— Вы промокли насквозь, — сказала Вери. — Накиньте на себя одеяло и согрейтесь.
Орли указал на зеркало счетчика:
— Я должен отрегулировать излучение. Пробег частиц замедляется…
Он надел наушники и тотчас же услышал запрос Анны:
«Как дела?…»
«Приняли ванну. Но чувствуем себя после нее отлично. Сделали привал в одной уютной ямке», — ответил Орли.
Он закрыл глаза и прислушался к шуму в ушах, кровь гулко стучала в висках. Орли превозмог слабость и головокружение и склонился над пультом управления…
«Бегемот» до утра простоял в наполненной грязью яме. Всю ночь над ним загорались огни ракет и гудели моторы самолетов. Утром Бери села за руль. «Бегемот» долго буксовал, но, разрыв, наконец, жидкое дно ямы, вцепился своими стальными шипами в твердый грунт, рванулся и с грохотом выполз из ямы.
«Доброе утро!» — радировала Анна.
«Спасибо! Продолжаем путь», — ответил Орли.
Регулируя работу Энергона, Орли все чаще и чаще опускался на сиденье и оставался минуты две-три неподвижным, уронив голову на грудь. Вери тревожно спрашивала:
— Что с вами, Орли?…
— Ничего… Все в порядке, — отвечал Орли и, поднявшись с большим усилием, вновь подходил к щиту.
Его бил озноб, внутри все дрожало, а в ушах стоял оглушительный звон. Он держался из последних сил.
В этот день с утра «Бегемот» прошел еще сто километров. До горного лагеря «Басканьи» оставалось не больше восьмидесяти километров.
Усталая, разбитая Вери настойчиво вела машину вперед. Неожиданно оглянувшись, она увидела, что Орли лежит поперек машины, уткнувшись лицом в сиденье и раскинув руки. Остановив машину, Вери бросилась к нему:
— Орли!.. Что с вами?!.. — спросила она и повернула его лицо к себе.
Орли не отвечал, глаза его, не защищенные очками, были закрыты, лицо пылало. Он прерывисто дышал. Вери пощупала его лоб.
«У него температура не меньше сорока, — подумала она, — а я ничем не могу ему помочь…»
С величайшим трудом Вери подняла Орли, уложила на три сиденья под окном и, прикрыв одеялом, положила ему под голову резиновую надувную подушку. Затем она сняла с него наушники, с сожалением поглядела на рацию и подумала: «Как плохо, что я не научилась обращаться с нею…».
Она была отрезана от своих друзей, от всего мира.
Вери пробралась в заднюю часть машины. Здесь в ящике подле зеркала у нее были припасены самые необходимые медикаменты, бинты, йод. Но все оказалось разбитым, размытым грязной водой и валялось на полу. Однако уцелел пакетик сульфазола и, с трудом разжав зубы Орли, она всыпала ему в рот порошок, а затем влила три ложки воды.
Вери подошла к зеркалу, отражающему работу счетчика Гейгера. С Энергоном все было в порядке: полет и выброска корпускулярного потока из вакуума шли нормально.
Вери вновь села за руль — «Бегемот» двинулся дальше, но, пройдя всего лишь пять километров, остановился. Лежавший с закрытыми глазами Орли заговорил.
Вери подошла к нему:
— Мой родной! Вы звали меня? — спросила она.
Орли молчал, дыхание его было тяжелым. Неожиданно он открыл воспаленные веки и посмотрел прямо перед собой. Почерневшие губы зашевелились, он что-то шептал.
— Что? Что вы говорите? — склонившись над ним и с нежностью глядя на него, спросила Вери.
Орли перевел на нее остановившиеся блестящие глаза и хрипло спросил:
— Что вам от меня нужно?… Вы опять пришли меня мучить?… Опять эта проклятая доска?!..
Он рванулся, Вери едва удержала его.
— Орли! Успокойтесь! Здесь я, только я, ваша Вери!..
Орли откинул голову на подушку, закрыл глаза и затих. Так лежал он, тяжело дыша и не шевелясь, минут пять. Затем он вновь открыл глаза, взгляд их на этот раз был осмысленным. Он устало смотрел на Вери, будто припоминая ее лицо, потом слабо улыбнулся и сказал:
— Это вы, Вери?… Очень хорошо… Не отходите от меня никуда… Слышите? Никуда!..
— Да, да! Я слышу. Я не отойду от вас, — сказала она.
Он вдруг приподнялся на локте и озабоченно посмотрел на нее:
— А что наш Энергон еще дышит?…
— Дышит, Орли. Он ведет себя отлично.
Орли тяжело вздохнул и сказал тихо:
— Сегодня ночью кончится, иссякнет энергия мегония. Нужна перезарядка… в лабораторных условиях…
— Наши друзья помогут нам, — успокаивала его Вери.
Губы ее вздрагивали. Она плохо верила в то, что говорила.
— У меня внутри все ноет, — тихо сказал Орли.
Все тело Вери тоже болело, будто сильно избитое, но она сдерживала себя огромным напряжением воли.
— Это рассеянные в воздухе мегоны свалили меня, — почти шепотом продолжал Орли. — Мария Склодовская и Пьер Кюри открыли радий, но ничто не защитило их от его лучей. То же происходит и с нами, Вери.
Вери покачала головой:
— О, нет, дорогой! Мы с вами еще долго продержимся.
— Я бы не возражал, — слабо улыбаясь, сказал Орли. — Но сейчас вы все же возьмете мою тетрадь, Вери, и напишете то, что я вам скажу…
— Я слушаю вас, Орли.
— Пишите на той же странице, где я сделал запись о газовой атаке…
— Вы очень слабы, Орли, — сказала Вери. — Я запишу потом.
— Нет!.. Может быть потом я уже не смогу говорить…
— Вы только простудились, Орли.
— Да, конечно. Но главное не это… Пишите! Экраны из бористой стали и одежда, пропитанная препаратами бора, не предохраняют от рассеянных в воздухе мегонов и гамма-квантов… На другой день повышается кровяное давление и появляются резкие симптомы сердечной недостаточности… сыпь и ожоги на коже… нарушаются функции желез внутренней секреции.
Орли повернул голову к Вери:
— Вы человек науки, Вери. Вы тоже должны записать свои ощущения в эту тетрадку.
Он закрыл глаза. Глубокий сон сковал его уста и веки. Вери сидела подле него, прислушиваясь к его прерывистому дыханию…
XII. ПРОВОКАЦИЯ АО МАГНУСА И ЕЕ НЕОЖИДАННЫЙ ФИНАЛ
Это происходило в небольшой деревеньке Плинто. На деревенской площади остановилась танковая колонна в двенадцать машин. Перед танками стоял АО Магнус и разговаривал с командиром колонны, толстым багроволицым офицером.
— Господин майор, — говорил Магнус. — Я получил донесение, что их трактор стоит на одном месте уже два часа. Следя за ними в бинокли, наши наблюдатели не видят в машине самого Орли, в окнах машины лишь иногда показывается спутница Орли… Что-то случилось, и они, видимо, не могут продолжать путь. Их рация не работает, но аппарат на крыше машины еще действует. Одиночные выстрелы снайперов разрывными пулями подтверждают это.
— Что ж, попробуем выключить и их аппарат, господин полковник, — небрежно сказал толстый майор.
— Это было бы неплохо, господин майор, — без всякого выражения произнес Магнус. — Итак, ваша задача вам ясна?