Торндайк негромко хихикнул, но не стал продолжать эту тему.
– Положите этот список в свою папку вместе с другими записями, – сказал он, – и подумайте над ним на досуге. А сейчас я хочу получить от вас небольшую помощь. У вас хорошая память на лица?
– Достаточно хорошая, я думаю. Почему вы спрашиваете?
– Потому что у меня есть фотография человека, которого, как мне кажется, вы могли встречать. Просто посмотрите на нее и скажите, помните ли вы это лицо.
Он достал из конверта, пришедшего с утренней почтой, фотографию и протянул мне.
– Я определенно где-то видел это лицо, – произнес я, поднеся портрет к окну, чтобы рассмотреть его более тщательно, – но сейчас не могу вспомнить где.
– Попробуйте. Если вы уже видели это лицо, вы должны быть в состоянии вспомнить человека.
Я пристально смотрел на фотографию, и чем больше я смотрел, тем более знакомым казалось лицо. Вдруг в моей голове промелькнула личность этого человека, и я в изумлении воскликнул:
– Не может быть! Это же тот бедолага из Кеннингтона, мистер Грейвс?
– Думаю, что может, – ответил Торндайк, – и я думаю, что так оно и есть. Но можете ли вы поклясться в этом в суде?
– Я твердо убежден, что на фотографии изображен мистер Грейвс. Я готов поклясться в этом.
– Ничего больше и не нужно. Опознание – это всегда вопрос мнения или уверенности. Свидетель, который опознаёт человека только по описанию, ненадёжен. Я думаю, что ваших показаний под присягой будет достаточно.
Нет нужды говорить, что появление этой фотографии вызвало у меня огромное удивление и желание узнать, откуда она у Торндайка. Но поскольку он бесстрастно положил ее в конверт без объяснений, я почувствовал что не могу задать ему прямой вопрос. Тем не менее, я рискнул косвенно затронуть эту тему.
– Вы получили какую-нибудь информацию из Дармштадта? – спросил я.
– От Шницлера? Да. Я узнал по официальным каналам, что доктор Г. Вайс им незнаком, всё, что они о нём знают, это то, что он заказал у них и получил сто граммов чистого хлоралгидрата морфия.
– Все сразу?
– Нет. Отдельными посылками по двадцать пять граммов каждая.
– Это все, что вы знаете о Вайсе?
– Это все, что я действительно знаю, но не всё, что подозреваю, и с достаточно вескими основаниями. Кстати, что вы думаете о вознице?
– Я не думал о нем. Почему вы спрашиваете?
– Вам никогда не приходило в голову что возница и мистер Вайс были одним и тем же человеком?
– Нет. Они были абсолютно разными людьми. И один был шотландцем, а другой – немцем. Но, откуда вы знаете, что они являлись одним и тем же человеком?
– Я знаю только то, что вы мне рассказали. Но учитывая, что вы никогда не видели их вместе, что возница никогда не был под рукой для поручений, а мистер Вайс всегда появлялся через некоторое время после вашего приезда и исчезал за некоторое время до вашего отъезда, мне показалось, что они могли быть одним и тем же человеком.
– Я бы сказал, что это невозможно. Они были очень разными внешне. Но если предположить, что они были одним и тем же лицом, будет ли это иметь какое-либо значение?
– Это означает, что мы можем избавить себя от необходимости искать возницу. И из этого можно сделать некоторые выводы, к которым вы обязательно придёте, если тщательно подумаете. Но сейчас это лишь умозрительные заключения и делать из них какие-то выводы было бы небезопасно.
– Вы застали меня врасплох, – заметил я, – похоже, что вы активно работали над кеннингтонским делом, тогда как я предполагал, что все ваше внимание было занято делом Блэкмора.
– Не стоит сосредотачиваться, – ответил он, – только на одном деле. У меня есть полдюжины других дел, в основном мелких, которыми я тоже сейчас занимаюсь. Вы подумали, что я намерен держать вас под замком до бесконечности?
– Нет. Но я подумал, что кеннингтонское дело будет ждать своей очереди. И я понятия не имел, что вы владеете достаточным количеством сведений, чтобы продвинуться в этом деле дальше.
– Но вы тоже знаете все детали этого дела и видели те улики, которые мы нашли в том пустом доме.
– Вы имеете в виду те вещи, которые мы извлекли из мусора под каминной решеткой?
– Да. Вы видели эти любопытные тростниковые палочки и очки. Они сейчас лежат в верхнем ящике шкафа, и я советую вам взглянуть на них еще раз. Для меня они очень познавательны. Маленькие палочки навели меня на интересную мысль, а очки позволили мне проверить и подтвердить ее.
– К сожалению, – произнес я, – куски тростника ни о чем мне не говорят. Я не знаю, для чего они и как их применять.
– Я думаю, – ответил Торндайк, – что если вы внимательно рассмотрите их, то поймете что все очевидно. Посмотрите на них еще раз и на очки тоже. Подумайте обо всем, что вы знаете, о таинственной группе людей, живших в том доме, и посмотрите, не сможете ли вы составить какую-нибудь связную версию. Подумайте также, нет ли в нашем распоряжении информации, по которой мы могли бы идентифицировать кого-либо из преступников и сделать вывод о личностях остальных. Поставьте себе эту задачу, тем более, что у вас будет спокойный день, так как меня не будет дома до вечера. Заверяю, у вас сейчас есть всё для идентификации одного из этих людей. Систематически проработайте весь материал, а вечером сообщите, какие дальнейшие расследования вы бы предложили.