После этого мы отправились в путь, и, после недельного заточения, я снова взглянул на приветливые лондонские улицы, на весело освещенные витрины магазинов и толпы дружелюбных незнакомцев, непрерывно движущихся по тротуарам.
Глава XV. Торндайк взрывает бомбу
Не успели мы вернуться, как прозвучал стук дверного молотка. Торндайк сам открыл дверь и, обнаружив на пороге трех ожидаемых гостей, впустил их в дом.
– Мы, как видите, приняли ваше приглашение, – с некоторым волнением и неуверенностью произнёс Марчмонт, – это мой партнер, мистер Уинвуд, думаю, вы не встречались раньше. Мы хотели бы услышать от вас некоторые подробности, так как не совсем поняли ваше письмо.
– Мой вывод, я полагаю, – заметил Торндайк, – был несколько неожиданным для вас?
– Это было нечто большее, сэр, – воскликнул Уинвуд, – ваше заявление абсурдно.
– На первый взгляд, – согласился Торндайк, – вероятно, это выглядит именно так.
– По мне, так оно и сейчас так выглядит, – сказал Уинвуд, внезапно покраснев от злости, – и я могу сказать, что говорю как адвокат, который занимался юридической практикой тогда, когда вы были еще младенцем. Вы говорите нам, сэр, что это завещание – подделка. Но именно оно было подписано средь бела дня в присутствии двух безупречных свидетелей, которые заверили его не только своими подписями, но следами своих пальцев на бумаге. Эти следы пальцев тоже подделка? Вы исследовали и проверяли их?
– Нет, – ответил Торндайк, – дело в том, что они не представляют для меня интереса, поскольку я не оспариваю подписи свидетелей.
При этих словах мистер Уинвуд просто заплясал от ярости.
– Марчмонт! – воскликнул он. – Вы, я полагаю, знаете этого доброго джентльмена. Скажите, он увлекается розыгрышами?
– Мой дорогой Уинвуд, – простонал Марчмонт, – я умоляю вас, держите себя в руках. Без сомнения...
– Но, черт побери! – перебил его Уинвуд. – Вы же сами слышали, как он говорил, что завещание – подделка, но что он не оспаривает подписи. А это, – заключил Уинвуд, стукнув кулаком по столу, – полная чушь.
– Могу ли я предложить, – вмешался Стивен Блэкмор, – что поскольку мы пришли сюда, чтобы получить объяснение доктора Торндайка по поводу его письма, то было бы лучше отложить любые комментарии, пока мы не выслушаем его.
– Несомненно, несомненно, – согласился Марчмонт, – позвольте мне попросить вас, Уинвуд, терпеливо слушать и не перебивать, пока мы не получим окончательное изложение дела нашим ученым другом.
– Очень хорошо, – угрюмо пробурчал Уинвуд, – я больше не произнесу ни слова.
Он опустился в кресло с видом человека, который закрылся в своей раковине и ничего не видит и не слышит. Таким он и оставался на протяжении всего последующего разбирательства: молчаливым, с каменным выражением лица, как сидящая статуя Упрямства. Исключением были только моменты, когда напряжение доходило чуть ли не до взрыва.
– Я так понимаю, – сказал Марчмонт, – что у вас есть какие-то новые сведения, о которых нам не известно?
– Да, – ответил Торндайк, – у нас есть несколько новых фактов и мы взглянули по-новому на старые. Но как мне рассказать вам суть дела? Должен ли я изложить свою теорию о последовательности событий, а затем предоставить выводы? Или мне стоит последовательно предоставить вам ход моего расследования, изложив факты в том порядке, в котором я сам их получил, с вытекающими из них выводами?
– Я думаю, – сказал мистер Марчмонт, – что будет лучше, если вы предоставите нам в распоряжение новые факты. Тогда, если выводы, следующие из них окажутся недостаточно очевидны, мы сможем заслушать ваши аргументы. Что скажете, Уинвуд?
Мистер Уинвуд на мгновение оживился, рявкнул «Факты» и снова замолчал.
– Вы хотели бы получить только сами факты? – спросил Торндайк.
– Пожалуйста. В первую очередь нас интересуют именно они.
– Очень хорошо, – сказал Торндайк.
Тут я поймал его взгляд с хитрыми огоньками, который я прекрасно понял, ведь я сам владел почти всеми фактами, и понимал, сколь немногое эти двое адвокатов могли из них извлечь. Уинвуд, как и обещал Торндайк, получил шанс поиграть.
Мой коллега, поставив на стол рядом с собой небольшую картонную коробку и листы со своими заметками по делу, быстро взглянул на мистера Уинвуда и начал:
– Новые факты появились в тот день, когда вы представили мне это дело. Вечером, после вашего отъезда, я воспользовался любезным приглашением мистера Стивена осмотреть комнаты его дяди в «Нью-Инн», для выяснения его образа жизни во время пребывания там. Когда я приехал с доктором Джервисом, мистер Стивен был уже в комнатах покойного, я узнал от него, что дядя был ученым-востоковедом и что он был очень хорошо знаком с клинописью. Пока я разговаривал с мистером Стивеном, я сделал очень любопытное открытие. На стене над камином висела большая фотография в рамке с изображением древней персидской надписи клинописью, и эта фотография была перевернута вверх ногами.