Мой коллега был прав. Вещественный документ со словами свидетеля, которого можно привести к присяге в суде, привел обоих адвокатов в состояние повышенного внимания. После того, как Торндайк зачитал показания кэбмена, их внимание переросло в нескрываемое изумление.
– Это какое-то мистическое дело, – воскликнул Марчмонт, – кем могла быть та женщина и что она делала в кабинете Джеффри? Можете ли вы пролить на это свет, мистер Стивен?
– Мне об этом ничего не известно, – ответил Стивен, – для меня это полная загадка. Мой дядя Джеффри был убежденным холостяком, и хотя он не испытывал неприязни к женщинам, но не был расположен к их обществу, поскольку был постоянно погружен в свои любимые занятия. Насколько я знаю, у него не было ни одной подруги. Он не общался даже со своей сестрой, миссис Уилсон.
– Очень странно, – размышлял Марчмонт, – очень странно. Но, возможно, доктор Торндайк, вы можете сказать нам, кем была эта женщина?
– Я думаю, – заметил Торндайк, – что следующая улика позволит вам составить свое собственное мнение. Она появилось у меня только вчера, а поскольку она завершает дело, я сразу же написал вам письмо. Это показания Джозефа Ридли, другого кэбмена, к сожалению, в отличие от Уилкинса, довольно скучного и ненаблюдательного человека. Но то немногое, что он мне поведал, оказалось весьма полезным. Вот показания, подписанные обвиняемым и засвидетельствованные мной:
Меня зовут Джозеф Ридли. Я возница четырехколесного кэба. Четырнадцатого марта, в день сильного тумана, я стоял у станции Воксхолл, где только что высадил пассажира. Около пяти часов подошла дама и попросила меня проехать на Верхнюю Кеннингтон-Лейн, чтобы взять пассажира. Это была женщина среднего роста. Я не могу сказать, сколько ей было лет и как она выглядела, потому что ее голова была замотана чем-то вроде вязаного шерстяного шарфа для защиты от тумана. Я не заметил, как она была одета. Она села в кэб, и я направился к Верхней Кеннингтон-Лейн и проехал немного по ней. Тут дама постучала в переднее стекло, чтобы я остановился.
Она вышла из экипажа и сказала мне подождать. Затем она исчезла в тумане. Вскоре со стороны, куда она ушла, появились дама и джентльмен. Дама выглядела как та же самая леди, но я не могу поклясться в этом. Ее голова была покрыта такой же вуалью и шарфом, и я заметил, что на ней была накидка темного цвета с бисерной бахромой.
Джентльмен был чисто выбрит, носил очки и сильно сутулился. Я не могу сказать, было ли у него хорошее или плохое зрение. Он помог даме сесть в кэб и велел ехать на Северную станцию линии Кингс-Кросс. Затем он сел сам. Я приехал на вокзал примерно без четверти шесть, и дама с джентльменом вышли. Джентльмен заплатил за проезд, и они оба вошли в здание вокзала. Я не заметил ничего необычного ни в одном из них. Сразу после того, как они ушли, я взял нового пассажира и уехал.
– Это, – заключил Торндайк, – показания Джозефа Ридли, – и я думаю, что они позволят вам осмыслить другие факты, которые я вам представил.
– Не уверен в этом, – сказал Марчмонт, – все это очень загадочно. Вы, конечно, предполагаете, что женщина, которая приехала в «Нью-Инн» в кэбе, была миссис Шаллибаум!
– Вовсе нет, – ответил Торндайк, – я предполагаю, что этой женщиной был Джеффри Блэкмор.
На несколько мгновений воцарилась гробовая тишина. Все были совершенно ошеломлены и сидели, уставившись на Торндайка в безмолвном изумлении. Затем мистер Уинвуд вскочил с кресла.
– Но, уважаемый сэр! – закричал он, – Джеффри Блэкмор был с ней в то время!
– Естественно, я считаю, – закончил свою мысль Торндайк, – что человек, который был с ней, не был Джеффри Блэкмором.
– Но это был он! – завопил Уинвуд. – Привратник видел его!
– Привратник видел человека, которого он считал Джеффри Блэкмором. Я полагаю, что он ошибался.
– Что ж, – огрызнулся Уинвуд, – вероятно, вы сможете это доказать. Я не понимаю, как вы собираетесь это сделать, но, возможно, у вас это получится.
Он снова погрузился в кресло и с вызовом взглянул на Торндайка.
– Вы, кажется, – заметил Стивен, – предполагаете некую связь между больным мистером Грейвсом и моим дядей. Это я заметил и раньше, но отверг, как нечто невозможное. Я правильно вас понял, вы видите связь?
– Я предполагаю нечто большее, чем связь. Я предполагаю идентичность. Я считаю, что больной, которого мы знаем под именем Грейвс, и был вашим дядей.
– Судя по описанию доктора Джервиса, – сказал Стивен, – этот человек должен быть очень похож на моего дядю. Оба были слепы на правый глаз и очень плохо видели левым, мой дядя, несомненно, пользовался кистями того типа, который вы нам описали. Когда он писал японскими иероглифами, я наблюдал за ним и восхищался его мастерством, но...