– Давайте обсудим другие новости. Я очень рада насчёт Мэрилин, Франциско, – сказала мама.
Я застыл. Что?
– Я уже разговаривала с её мамой, и мы обе думаем, что это здорово, – добавила моя мать.
– Что здорово? О чём вы с ней говорили? – спросил я.
Наши мамы что, уже знали о поцелуе? Кто им рассказал? Зачем? Что они обсуждали?
– Ну, то, что вы вместе теперь сидите на математике, о чём ещё, – объяснила моя мать.
– Ах, ты об этом, – выдохнул я.
– Да, – кивнула она. – Я попросила Мэрилин помочь тебе в этом году, она очень хорошо разбирается в математике, и с её помощью ты обязательно сдашь. Завтра же и начнёте. Первый урок у нас дома, идёт?
11
В ту ночь Футбольнейшие встретились на старой кирпичной фабрике Севильи ла Чики. Фабрика закрылась четыре года назад и стояла заброшенная. Родители не разрешают нам сюда ходить, говорят, здесь могут быть бомжи и наркоманы. Хотя я здесь никогда никого не видел. В ту ночь на фабрике не было ничего, кроме разбитого стекла, старых кирпичных стен и бьющего в нос запаха.
– А воняет-то как, – с отвращением сказал Тони. – Кто выбрал этот гадюшник?
Мы все посмотрели на Камуньяса.
– Мой брат сказал, что это самое секретное место в городе, – сказал он извиняющимся тоном.
– Если твой брат знает о нём, оно уже не секретное, – сказал Восьмой.
– Ты рассказал брату о Футбольнейших? Это же секретный пакт! – возмутилась Мэрилин.
– Нет, я ему ничего не рассказывал. Я только объяснил, что нам с друзьями нужно обсудить кое-что важное, – ответил Камуньяс. – Давайте лучше сконцентрируемся на проблеме. Нам правда есть, что обсудить.
– Надо что-то придумать. Новенькие слишком хороши, нас выгонят из команды, – сказал Томео.
– Футбольнейшие находятся под угрозой исчезновения, – добавил Камуньяс.
– У меня нет шансов, я сам выйду из команды, – сказал Грустный, глядя на Камуньяса. – И вам стоит поступить так же.
– Почему они должны занимать наши места? – запротестовал Восьмой.
– Каждый имеет право попробовать. Ничего страшного не происходит, надо быть великодушными, – сказала Алёна.
– Они что-то особым великодушием не отличаются, – протянул Грустный. – Я уверен, что они займут наши места.
– Сначала им придётся приложить усилия и познакомиться с нами, – сказала Алёна.
– Мне они не показались такими уж ужасными. Мы до сих пор не знаем их, например, тех братьев, которые похожи на роботов, – сказал я.
Камуньяс бросил на меня убийственный взгляд.
– Мы обещали друг другу: что бы ни случилось, всегда будем играть вместе, – напомнил Грустный. – Если кому-то нужно уйти... Например, мне...
– В этом как раз всё и дело. Никто не будет уходить, потому что нам надо помогать друг другу... Надо сделать жизнь новичков невыносимой, – предложил Камуньяс.
– Не знаю, не знаю, – сказала Алёна. – Одно дело – помочь себе стать лучшими футболистами, и совсем другое – бойкотировать новичков.
– То, что ты говоришь, мне тоже не кажется правильным, Камуньяс, – сказала Мэрилин.
– А ты что скажешь, Пакет? – Камуньяс посмотрел на меня в упор.
– Я... я хочу, чтобы мы остались вместе. Но... если кто-то выйдет из команды, будет ли дальше действовать договор Футбольнейших?
– Это вопрос, – согласился Томео. – Если кого-то выгнали из футбольной команды, значит ли это, что он должен уйти из Футбольнейших тоже?
Наступила тишина, после чего я услышал какой-то шорох и обернулся.
– Думаю, там кто-то есть, – сказал я, подходя к окну.
– Ой, ой, ой! – закричал Грустный. – Наверное, мама была права, и в этом доме правда водятся призраки и бродяги!
Мы одновременно сделали ему «шшшш», и я выглянул в одно из разбитых окон в сторону того места, откуда доносился шум.
Там никого не было.
– Я думаю, это у тебя в голове шумит, Пакет, – сказал Тони, смеясь. – Никого тут нет.
– Ну что, продолжим собрание? Уже поздно, – предложила Мэрилин.
Снова наступило молчание, а затем Камуньяс сказал то, что изменило всё.
– Мы должны преподать им урок, – сказал он.
– Кому? – испуганно спросила Анита.
– Новичкам? – спросил Восьмой.
Камуньяс смотрел на нас, ничего не говоря. Вид у него был хитрый.
– Китайцам, – сказал он, наконец.
– Почему именно им? – спросил Томео.
– Ну, потому что они крадут у нас работу, – сказал Камуньяс, – и пока мы будем продолжать в том же духе, они присвоят себе всё... А теперь ещё они для полного счастья хотят выгнать нас из команды.
– Вао – хороший игрок, – сказала Анита.
– Невероятно, что ты это говоришь, – возмутился Камуньяс.