— Я не ослышался, Алексис? Ты следил за мной?
— Я следил за тобой, а ты следил за моей дочерью.
— Могу я тебя спросить, старый друг, где же ты прятался эти три дня?
— В Хиллтоп-хаузе, — честно признался Гончар. — В комнате над гаражом. Дверь там заперта, но есть окошко.
— Понятно, — вздохнул генерал. — Кажется, я начинаю терять былую сноровку.
— Это уж точно. А теперь, Юпитер, позвони шефу полиции. Надо поскорее избавиться от этих людей.
— Одну минутку, Алексис, — сказал генерал. — Мы еще не решили проблему одной драгоценности, которую отняли у законного владельца много лет назад.
— Ее законный владелец — Азимов, и моя обязанность — охранять эту драгоценность.
— Ее законный владелец — народ Лапатии, — ответил генерал. — Все Азимовы давно умерли!
— Это ложь! Николас вовсе не погиб тогда в Маданхоффе. Мы скрылись вместе и должны были встретиться в Америке. Все было подготовлено. Я должен был подать ему знак. Я ждал его!
— Бедный Алексис! Ты ждал всю жизнь, а Николас не успел даже добраться до первой железнодорожной станции. Его узнали и задержали.
Генерал полез в карман, вынул фотографию и протянул ее Гончару. Тот взглянул на нее и вскрикнул:
— Убийца! Генерал взял фото.
— Я этого не хотел, — сказал он. — Его Высочество был моим другом.
— Вот, значит, как ты поступаешь с друзьями!
— Ничего нельзя было сделать. Может быть, в этом есть высшая справедливость, и не нам о ней судить. Царствование Азимовых началось с крови и ею же закончилось. С ними покончено, Алексис, пойми. Ну а ты? Ты потратил всю жизнь на ожидание. Ты ждал за закрытыми дверями. Скрывался под бородой и этой странной робой, жил одиноко, без семьи. Ты даже не видел, как росла твоя дочь! И все это ради короны, — продолжал генерал. — Все это ты сделал ради короны, которую некому носить!
— Что тебе от меня надо? — помолчав, сказал Гончар.
— Я хочу забрать корону обратно в Маданхофф. Ее выставят в Музее национальной истории, ведь именно истории она и принадлежит. И народ сможет увидеть ее, и обещание, которое дали генералы столько десятков лет назад, наконец сбудется.
— Это обещание было просто насмешкой!
— Я знаю. Я знаю. Я был против, но Любаски настаивал, и мне пришлось смириться. Пути назад не было, иначе народная вера пошатнулась бы.
— Лжецы! Убийцы! Как ты смеешь рассуждать о народной вере!
— Я уже старый человек, Алексис, да и ты тоже старик. Народ в Лапатии живет счастливо, поверь мне. Разве в стране так уж любили Азимовых? Да и Азимовых давно нет. Чего ты добьешься, отказав мне? Сам станешь вором? Я в это не верю. Корона у тебя, ты дал присягу хранить ее До конца жизни. Поэтому я и приехал к тебе! Отдай корону, Алексис, и давай расстанемся друзьями.
— Мы никогда не были и не будем друзьями, — ответил Гончар.
— Тогда давай по крайней мере не расставаться врагами. Так будет лучше для нас обоих. И забудем цену, которую мы заплатили.
Гончар молчал.
— Не взваливай это на себя, Алексис. У тебя нет выбора. Корона должна вернуться в Маданхофф. Подумай, какие будут последствия для тебя лично, если станет известно, что она у тебя? И к каким последствиям для Лапатии это может привести? Могу себе представить — недоверие народа, а может, и революция, Алексис!
— Хорошо, я отдам ее тебе, — сказал наконец Гончар.
— Она сейчас здесь? — спросил Калук.
— Она здесь. Подождите минуту.
— Мистер Гончар! — сказал Юпитер.
— Да, Юпитер?
— Может быть, я ее принесу? Она ведь в вазе?
— Ты умный парень, Юпитер. Да, она в вазе. Принеси ее.
Юпитер вышел из комнаты. Все молча ждали его возвращения. Он вернулся с большим свертком из мягкой ткани и положил его на стол.
— Разверни, — попросил Гончар. Генерал кивнул.
— Конечно, вам это тоже интересно, — сказал он.
Юпитер развернул ткань, и перед всеми предстала изумительной красоты корона из золота и ляпис-лазури, увенчанная огромным рубином и красным орлом с распахнутыми в крике острыми клювами.
— Императорская корона Лапатии! — воскликнул Боб.
— Но… я думал, что она хранится в музее в Маданхоффе! — сказал Пит.
Генерал поднялся, с благоговением глядя на корону.
— Та, что в Маданхоффе, — копия, — сказал он. — Прекрасная копия, хотя ее делал и не Кере-нов. Наверное, некоторые эксперты вроде этого Ферьера догадывались, что она ненастоящая, но хранили молчание. Корона там выставлена на помосте и под стеклом, а вокруг установлены барьеры, чтобы держать публику на расстоянии. Никто не мог рассмотреть ее, потому что нельзя подойти близко. Недавно, правда, один фотограф получил разрешение включить ее фото в свою книгу, но он профессионал в фотографии, а не в драгоценностях, поэтому мы и разрешили ему съемку. — Генерал завернул корону в ткань и добавил: — Мы сохраним секрет и заменим копию на подлинную корону.