Долго лежал так Морозов, пока не убедился, что ему не заснуть. Тогда он встал с постели, оделся, включил свет и достал план с намеченными линиями изотерм.
В эту зиму на редкость суровые морозы наступили рано, и к середине декабря они уже хозяйничали в районе гор, загоняя зверей в норы и берлоги.
Все изменения прослежены: температура, давление, облачность - все нанесено на этот разложенный на столе план, записано в таблице, отмечено в графиках.
Вот изотерма минус тридцати градусов обогнула восточный склон Таганайских гор и пошла по крутому подъему - она избегает лесных массивов и охотно петляет по открытым пространствам. Синяя тушь оставляет извилистый прихотливый след на плане.
Сетка изотерм пересекает гряды гор, тайгу, ложится на озера и реки.
Изотермы июля напоминают о приятном холодке в утреннюю пору, в полдень они дышат жаром или разряжаются грозами, исходят дождями.
Изотермы января несут с собой трескучие морозы, могучие азиатские ветры и метели.
Морозов работает, слушая песню ветра и шуршание вьюги за окном.
Рядом сидит Мухтар. Собака широко открыла немигающие глаза и поднимает то одно, то другое ухо…
- Что ты, Мухтар? - спрашивает Морозов и гладит собаку.
Мухтар привстает, виляет хвостом, но опять садится, настороженно поднимает уши, потом подходит к двери и, чуть-чуть скуля, начинает скрести лапами порог…
- Ну, изволь, пущу,- говорит Морозов и выходит с собакой в сени.
Ветер вырывает из рук дверь, на Морозова летят охапки снега, Мухтар тявкает и стремительно прыгает с крыльца в объятия бурана.
Собака долго не возвращается. Морозов ушел в комнату. Минуты через три в сенях послышался лай. Морозов открыл дверь, впустил Мухтара. Собака, отряхиваясь от снега, начала бегать по комнате и лаять. Она подбежала к печке, встала на задние лапы и потянула зубами полушубок Сергея.
- На место! - крикнул тот, проснувшись. Но собака не унималась, она подбегала к койкам, тявкала на зимовщиков, прыгала около Морозова и, с разбегу бросившись в дверь, открыла ее и выскочила в сени.
- Вот пришла дурь…- ворчал Морозов,- пущу, но в последний раз.
- Вы его плетью,- посоветовал Сергей.
Морозов ждал в сенях. Мухтар на этот раз быстро вернулся. С нижней ступеньки крыльца он прыгнул прямо в дверь и вбежал в комнату. В зубах собаки была зажата потрепанная меховая варежка.
- Что за рвань суешь, брось!
Мухтар бросил варежку и, вернувшись, снова потянул с печи тулуп.
- Кончено, всыплю!..- решил Сергей, выведенный из терпения поведением собаки. Он откинул тулуп и спрыгнул с печи. Собака вильнула хвостом и радостно залаяла.
- Сейчас, сейчас,- грозил Сергей.
Вид ремня заставил собаку прижаться к полу, она медленно поползла за ящик в свой угол.
Хлопнув дверью, в комнату поспешно вошел Морозов.
- Сергей, я сейчас слышал чей-то крик,- сказал он.
- Крик?.. Кому здесь кричать? - удивился Сергей.
- Я отчетливо слышал. Кроме того, обрати внимание на поведение собаки.
Мухтар точно понимал разговор; он подался к Сергею и тихо заскулил.
Морозов, надев полушубок, вышел в сени, за ним проскользнула собака. Ветер выл на разные голоса.
- О… оа!..- донеслось вдруг до слуха Морозова.
Это не было похоже на песню ветра. Мухтар сорвался с места и исчез в сугробах. Морозов спустился с крыльца и, с трудом пробиваясь через метель, пошел на крик. При свете вынырнувшей из тучи луны, сквозь мглу метели, шагах в десяти Морозов успел разглядеть темный предмет и возле него собаку.
Чуть не по пояс в снегу, с трудом вытаскивая то одну, то другую ногу, Морозов, наконец, подошел к собаке. Мухтар фыркал и раскидывал лапами снег.
Перед ним, одной рукой обняв столб, неподвижно лежал человек, а ветер делал свое дело, беспрерывно засыпая его снегом.
Морозов начал вытаскивать человека из сугроба. Показались концы лыж. Лыжи пришлось отвязать, так как они, зарываясь в снег, только мешали. Лыжи были грубо выстроганы из толстых колотых досок.
Освободив человека от лыж, Морозов хотел поставить его на ноги, но тот упал. Оставалось тащить пришельца на себе.
Морозов несколько раз падал с тяжелой ношей. Пока он возился с замерзшим, у крыльца надуло целую гору снега, и пройти через нее не было возможности.
Оставив замерзшего на снегу, Морозов пробрался в сени станции.
- Сергей, помоги… там человек! - крикнул он,, вбежав в комнату. Сергея, как ветром, сдуло с печи. Не надевая полушубка, он вслед за Морозовым выскочил на крыльцо. Помороженного затащили сперва в сени, а потом в комнату.
Мухтар вильнул хвостом, несколько раз гавкнул и улегся в угол: мое, мол, дело сделано, теперь вы возитесь с ним…
Человека положили на пол около порога и стали приводить в чувство, оттирая снегом.
Буран отнял почти все тепло его тела, лишенная крови кожа была анемичной. Пальцы правой руки, с которой Мухтар сдернул варежку, побелели и были холодными; левая пострадала, кажется, меньше. И каким-то чудом мороз пощадил лицо - наверное спас сугроб, в который упал несчастный, не дойдя нескольких шагов до станции.
Когда ноги и лицо его порозовели, он тихо застонал.
- Должно быть, шел издалека. Смотри, - показал Сергей на варежку,- вся изорвана лыжной палкой. Пройдено не меньше тридцати-сорока верст.
Оттерев незнакомца и положив на лавку, его накрыли двумя тулупами.
- Сам теперь отойдет,- заключил Сергей.
Но больной не приходил в сознание. Через полчаса Морозов прошел в аппаратную, подошел к незнакомцу и заглянул под тулуп. Керосиновая лампочка осветила серое худое лицо.
«Долго голодал»,- подумал Морозов. Он достал из кармана перочинный нож и поднес никелированное лезвие к губам больного. Блестящая сталь слегка затуманилась.
- Ну как? - подойдя, спросил Сергей.
- Дышит,- ответил Морозов.
Оба ушли. Дверь в аппаратную оставили открытой.
Прошел час. Решили лечь спать. Морозов еще раз осмотрел больного. Тот все так же, без движения, лежал на лавке, хотя лицо его немного порозовело и дыхание стало заметней.
Зимовщики уже храпели, Морозов погасил электрическую лампочку и вышел из аппаратной.
Слушая завывание ветра, он строил различные предположения о причинах странного появления незнакомца. Метеоролог хорошо знал местность в районе Таганайских гор. На север от станции, сразу же за метеорологической площадкой, шли скалы, которые через полверсты кончались десятисаженным обрывом. К Златоусту был довольно крутой спуск. По этому пути, да еще в метель, добраться до станции невозможно. С юга протянулся на несколько верст голый хребет, а по обе стороны от него покрытые снегом осыпи приходили в движение даже от не очень сильного ветра. Следовательно, незнакомец мог подойти к станции только лесом, то есть тем же путем, по которому несколько дней назад пришли он и Сергей. Они, идя от Златоуста, нарочно сделали небольшой обход, чтобы измерить в некоторых местах мощность снегового покрова, и подошли к станции с другой стороны. Внизу, за лесом, по которому они прошли, проходит дорога на Кусинский завод. Немного в стороне расположены старые углеобжигательные печи. Дальше - речка Шум-га и по ее берегу несколько мелких селений. Но все это находится на расстоянии не меньше тридцати верст.
Незнакомец, конечно, вышел еще до метели. Без крайней необходимости едва ли кто рискнет выйти на открытое место в такую погоду. Путника метель застала в дороге. Пока он шел по долинам с подветренной стороны, где таежный лес значительно ослаблял силу ветра, все обстояло благополучно. Но вот он стал подходить к перевалу… Одно оставалось непонятным- зачем одинокий путник пошел на Таганай?