Топорно, конечно, сработал, шумно, но что поделаешь – иначе, боюсь, вообще никак бы не вышло. Одиночным выстрелом оборвал мучения раненого и, отступив на шаг, двумя короткими ударами обеспечил его товарищам как минимум часовое беспамятство – добивать их не было смысла. И, вновь направив оружие на «родственничка», качнул стволом в сторону замершей в нерешительности двери:
– Закрывай, только, как ты мне говорил, без глупостей.
Прожигая меня яростным взглядом, суммарной мощности которого мог бы позавидовать даже знаменитый гиперболоид инженера Гарина при поджоге анилинового завода, он повиновался: не делая резких движений (ай молодчина, ну прямо вылитый я при первой встрече с родной «альфовской» троицей!), нащупал на стене панель управления и нажал нижнюю клавишу. И даже подтянул за ногу труп, мешающий двери закрыться – памятуя про автоматы расстрелянных конвоиров, я на всякий случай выдавил слабину на спусковом крючке, но майор и тут оказался на высоте.
– Ключ от наручников, – скомандовал я и, предугадывая его следующее действие, предупредил: – Доставай медленно и не вздумай закинуть куда-нибудь в угол. Это пошло и невоспитанно, как сказал бы наш с тобой общий дедушка.
Скрипнув зубами, майор вытащил из кармана знакомый ключ и с усмешкой спросил:
– Ну и что дальше?
А вот это ты зря, мы же с тобой, братец мой параллельно клонированный, серьезные люди, а не герои дешевого кинобоевика. Момент, конечно, малость критический, но какие, в принципе, проблемы?
– Осторожно брось мне под ноги. У тебя все получится, я в тебя верю, напарник.
Ключик, коротко звякнув, шлепнулся рядом с моей босой ногой. Отлично. Я присел и, не спуская взгляда с противника, подобрал его. Уф, обошлось! Держа майора под прицелом и по-прежнему не ослабляя нажима на спусковой крючок, я медленно выпрямился и без особых проблем расковался – спасибо длинной цепи между браслетами. Н-да, что-то ты перемудрил с наручниками, коллега.
– Давай, – бросил я ему наручники. – Твоя очередь. Даже не обязательно за спиной – добрый я сегодня.
Пока майор, свирепо зыркая в мою сторону, защелкивал у себя на запястьях наручники, я размышлял, не стоит ли нам поменяться с ним одеждой – внешне-то мы вроде как одно лицо? Решил, что не стоит – потеряю кучу времени, да и родственничек может в это время какой-нибудь нехороший фокус выкинуть. Плюс фингал под глазом совместно с личиком «а-ля Володя Шарапов после прохождения сквозь ресторанную витрину» сходства нам не добавляют…
Наконец раздалось знакомое шелканье закрывающихся браслетов и мрачное «ну и?» окольцевавшего себя майора.
– Пошли. – Я качнул стволом в сторону и, резко нагнувшись, сорвал с плеча валяющегося в глубоком обмороке бойца второй автомат. Закинув ремень на плечо, отступил к самой стене. – Проходи, не стесняйся.
– Теперь к «Спирали», надо полагать? – протискиваясь мимо меня вдоль стены, слегка язвительно осведомился он. – Крушить народное достояние и спасать миры?
– Не-а, – прикинув расположение Маятника, делая вслед за близнецом первый шаг, ответил я. – Подождет твоя «Спираль». Там ведь меня уже наверняка ждут? То-то же… Веди к капитану, Сусанин, только не дури, ладно? И не рассказывай, пожалуйста, мне сказок, что отсюда нельзя пройти ни к медицинскому блоку, ни к «Спирали». Гут?
– Зачем он тебе? – Безразлично-удивленный вроде бы тон все-таки выдал майора: мое неожиданное решение его смутило. Похоже, он не мог просчитать, что я задумал, и слегка заволновался. Правильно, коллега, попереживай, подумай – глядишь, умнее станешь. Тем более что я вообще-то и сам этого не знаю, просто решил сделать именно так: не иначе снова моя «чуйка» объявилась. А с другой стороны, все правильно: что должны делать хозяева самого важного и секретного объекта страны, узнав, что я сбежал? Естественно, немедленно и наглухо запечатать все подходы к нему. Правда, майор сказал, что наш разговор на «кремлевской» смотровой площадке над шахтой никто не мог услышать и, значит, о том, что я собираюсь уничтожить Маятник, никто не знает, но… похвастаться большой верой в его слова я не мог: поиграли вчера в откровенность – и хватит. Праздник демократии закончился, настали суровые тоталитарные будни… Да и вообще, что бы они обо мне ни думали, опасаться должны были в любом случае.
– Проведать хочу – тебя разве не учили больных товарищей навещать? Где тут у вас фрукты какие-нибудь купить можно? – неожиданно приходя в хорошее расположение духа, осведомился я. – А то неудобно как-то просто так идти. Кстати, куда нам?
Занятый своими переживаниями майор неопределенно дернул плечами, тем не менее ответив:
– Самое время для юмора… К лифтам и на четвертый уровень, там твой капитан, – и, не сдержавшись, добавил: – А вообще, это глупо! Ты что, решил благотворительностью заняться? Или совесть замучила? Так только что, когда пацанов валил, вроде особо не комплексовал… У тебя еще есть шанс прорваться – прямо сейчас, пока никто ничего толком не понял.
Я почувствовал необоримое желание врезать ему автоматом по затылку – просто так, для профилактики. Но, конечно, сдержался – не время еще! – и спокойно ответил:
– Вы меня удивляете, товарищ майор. Такое чувство, что из нас двоих уничтожить эту штуковину больше хочется именно вам. В чем дело? Неожиданно поменяли свои убеждения и вняли здравому смыслу? Или…
– Пошел ты! – буркнул он, подходя к лифту и нажимая кнопку вызова. К счастью, кроме нас, около подъемников никого не было, поскольку боекомплекта у меня оставалось всего полтора магазина и растрачивать его направо и налево я при таком раскладе не мог. Хотя, появись кто сейчас, пришлось бы.
Над головой негромко заурчал электромотор и спустя секунд пять двери разъехались в стороны. Мы зашли в кабину, и майор, негромко звякнув «кандалами», нажал никелированную клавишу с цифрой «четыре». Продолжая держать свое отражение под прицелом сразу двух автоматов – второй в левой руке, почти уперев стволом майору в живот, – я приготовился к возможным «осложнениям» при высадке. Впрочем, зря: лифт мягко затормозил и в раскрывшихся створках я увидел абсолютно пустой коридор, залитый резким «дневным» светом люминесцентных ламп. Что ж, похоже, мы действительно на месте – больнично-белые стены, мягко пружинящее под ногами светло-серое покрытие на полу, ряд однотипных дверей с какими-то надписями и цифрами на них…
Кстати о дверях: как-то непохожи эти одинаковые с виду металлические двери с небольшими зарешеченными окошечками на двери медицинских палат или боксов. И аналогии на ум какие-то нехорошие приходят, заставляя вспомнить всякие печальные заведения преимущественно для насильственного ограничения свободы. Ну-ка, ну-ка!..
– Это что, и есть ваша больничка? – подозрительно спросил я, выпихивая своего проводника из лифта и на всякий случай незаметно отступая чуть назад и в сторону.
– Ну да… – не оглядываясь, пробормотал майор. – В принципе – да, а вообще… вообще, это не совсем медицинский блок… – Он замялся и докончил после ощутимого тычка стволом под лопатку: – Это экспериментальная лаборатория для изучения воздействия хронопроцессов на человека. Вторая в Союзе – первая находится в Москве, в том НИИ, о котором я вчера тебе рассказывал.
– Эксперименты на людях, крысы-мутанты, посвистывающие дырочками в боку павловские собачки и прочие ежики, – «понимающе» согласился я и, не сдержавшись, рявкнул: – Где капитан, ты, гуманист хренов? Что вы с ним сделали?
– Четырнадцатая кам… палата. – Майор поежился, вновь ощутив между лопатками автоматный ствол. – Ничего мы с ним еще не сделали. Можешь не верить, но ему на самом деле была оказана медицинская помощь и…
Он не договорил – из двери, мимо которой мы как раз проходили, вышел человек в зеленом хирургическом (или, может, лабораторном – я в этом слабо разбираюсь) халате:
– О, товарищ майор, вы к нам? Хотите взглянуть на своего подопытного? Мне показалось, будто кто-то кричал? – Человек перевел взгляд на меня и удивленно расширил глаза.