С колотящимся сердцем он вложил свою руку в ее. Ее теплые пальцы сомкнулись вокруг его, ее хватка была твердой и уверенной. Его кожу покалывало там, где она прикасалась к нему. Это было чистое удовольствие, исходящее от этой единственной точки контакта. Их взгляды переплелись, вопросы были заданы и на них были даны ответы в один самый важный момент.
Затем она вывела его из гостиной и повела вверх по лестнице в свою спальню.
Рита думала, что это будет легко. Это была одна из самых первичных потребностей, столь же древняя, как история, и достаточно сильная, чтобы сохранить человеческую расу живой, несмотря на миллионы способов, которыми природа и человеческая слабость сговорились уничтожить ее на протяжении веков.
Но когда он прикоснулся к ней, ее сердце, казалось, разорвется на части от чистого неподдельного ужаса. Глубоко вздохнув, она старалась не поддаваться панике. Это делают все живые существа: птицы и собаки, кошки и... Анализ создавшейся ситуации, инициатором которой была она сама, только все ухудшал.
Он понял все: она была невинна.
Ну и что, что двадцать шесть? Владея своим даром, она всегда ждала, когда вуаль истинной любви укажет, кто же тот человек, который предназначен ей судьбой. Но в данный момент она сама хотела быть именно с этим мужчиной. И успокоилась только тогда, когда что-то внутри нее раскололось на тысячи осколков удовольствия, оставив ее дрожащей и задыхающейся.
А потом наступила тишина, такая же медленная и уверенная, как умирающий за окном дневной свет. Когда их прерывистое дыхание успокоилось, она снова услышала, как нормальные звуки жизни просачиваются в спальню. Гул машин на дороге, медленно падающие капли воды из так и неотремонтированного крана.
И Рита свернулась калачиком, и уснула, тесно прижавшись к его разгоряченному телу.
Что-то случилось сегодня вечером. Что-то большое и важное. Но она была слишком измотана, чтобы думать об этом.
"Подумаю об этом завтра".
Продолжение
Глава 25. Его упорядоченный мир уходил из-под контроля
Егор слушал медленное, глубокое дыхание Риты. Его собственное тело умоляло об отдыхе. Но в его голове скопилось слишком много мыслей, чтобы поддаться сну.
Осторожно отодвинувшись, чтобы не разбудить девушку, он собрал свою одежду, унося ее в ванную через коридор. Прислонившись к двери он слушал, как колотится его сердце о грудную клетку.
Предполагалось, что это будет просто наслаждение друг другом. Что здесь такого? Никаких обещаний, никаких ожиданий. Никаких девственниц.
Он щелкнул выключателем и посмотрел на свое отражение в зеркале. Его подбородок потемнел от дневной щетины, глаза запали и покраснели от недосыпа и постоянных размышлений.
Он ни к чему ее не принуждал. И даже не раз предлагал остановиться. Она казалась довольной. Он попытался улыбнуться, но это плохо у него получилось.
Так что же так беспокоило его? Он боялся признаться самому себе, что она стала для него значить слишком много.
Так много, как никто не значил для него в течение слишком долгого времени. Это было ненормально, неестественно. Его аккуратно упорядоченный мир выходил из-под его контроля в неправильном направлении.
И это его пугало.
Включив душ, он долго стоял под горячей водой. Потом включил ледяную воду, и стоял под струями до тех пор, пока не стало покалывать кожу. Срочно нужно было восстановить контроль. И не думать о том, как она там лежит довольная и расслабленная.
Он сжал свои предательские руки в кулаки по бокам и заставил себя пройти по коридору вне поля зрения и досягаемости искушения. Двигаясь бесшумно, он прошел через темный дом, пока не добрался до кухни, где оставил свой ноутбук. Включив свет над столом, он проверил электронную почту. Больше никаких новых сообщений не было.
Егор закрыл ноутбук и уставился в темноту за кухонным окном. Часы над столом показывали 6:45 утра, но казалось, что уже намного больше времени. Многое произошло за последний день.
Слишком.
Трель его мобильного телефона разорвала тишину на кухне, раздражая его нервы. Он порылся в кармане пиджака и включил его: “Харламов”.
— Это Ирина Ефименко. Юркевич требует, чтобы ему предоставили адвоката. Но он так и не раскололся. Так что, Харламов, пришло ваше время. Жду вас в участке в течение десяти минут.
— Я приеду через двадцать.
— Я не уверена, что у нас есть двадцать минут.
— Хорошо, постараюсь, — Ему не нравилась мысль оставить Риту здесь одну. Но если он не поторопится, то у него не будет шанса допросить Юркевича. И он поспешил наверх, в спальню.