— Не могу сказать, что я не рада, — призналась принцесса. — Без тебя я бы там свихнулась, уж Паэль бы постаралась.
— Не будь к ней так строга. Паэль многое для тебя сделала.
— Не от широты души. Думаешь, я не знаю, что она ненавидит меня. Я ведь частица той, что забрала у нее мужа.
Что правда, то правда. Когда повелитель Дариан — отец Теи, встретил свою истинную леди Мариссу де Томей, то у него уже была жена — повелительница Паэль и сын-наследник Инариэль. И если Инар сразу же принял сестру в семью и полюбил ее, то Паэль — не смогла. Слишком велика в ее душе была рана. Предательство мужа, его огромная любовь к другой, их ужасная гибель в Кровавых песках заставили повелительницу невольно обвинять в своем женском несчастье единственный доступный объект — Тею.
— Не вини ее за это.
— А я и не виню. Я просто не хочу, чтобы она лезла в мою жизнь со своими глупыми советами.
— Она хочет, как лучше.
— Демоны, Клем, прекрати всех защищать, — разозлилась Тея. — Не отбирай кусок хлеба у нашей Тариэль. Иначе, я просто свихнусь с вами двумя.
— Ладно, ладно, — примирительно подняла руки я. Если принцесса хочет злиться на весь свет, не будем ее разочаровывать.
— Так ты поедешь со мной?
— А у меня есть выбор? — хмыкнула я, на что Тея лишь удовлетворенно улыбнулась. Конечно, я не слишком жажду возвращаться в Дарранат, знаю, что ничего хорошего меня там не ждет, но Тея права — ничего хорошего не ждет меня и здесь. Глупо надеяться на то, что никогда не произойдет. Но я видимо очень глупая, если все-таки надеюсь.
— Что думаешь делать завтра? Пойдем в город, а? Отметим последний день свободы.
— Прости, подруга, но у меня встреча.
— Встреча? — удивилась она.
— Ага. Одна ненормальная бросила мне вызов.
— Дай угадаю — Сирель?
— Она самая. Но как ты так быстро поняла?
— У кого еще хватит ума, точнее не хватит, чтобы сделать подобную глупость. Но, Клем, будь осторожна с ней. Сирель, конечно, дура дурой, но она может быть очень опасной. И то, что магия на тебя не действует, не означает, что она не действует на все остальное.
— Я знаю, — призналась я. Сама об этом думала. Даже пожалела немного, что спровоцировала ее. Одно дело проучить заносчивую дэйву, совсем другое — стать символом всех полукровок, права которых дэйвы веками попирали. Что если я проиграю?
Но тут Тее пришла в голову грандиозная, по ее мнению, идея, что она обязательно должна быть там и проконтролировать, чтобы Сирель и ее дружки не мухлевали. И пока я спорила и доказывала, что прекрасно справлюсь сама, дверь в нашу комнату едва не разлетелась на куски от удара о стену.
— Клем, ты сбрендила?
Я простонала и откинулась на подушки, увидев Тариэль — нашу третью подругу и соседку по комнате. Вся беда в том, что, провоцируя Сирель, я совсем позабыла о ее сестре-двойняшке, которая сейчас стояла в дверях, пылала праведным гневом и просто жаждала меня придушить.
— Прости… — это все, что я смогла из себя выдавить. Вот ведь дура, а еще умной себя считаю, рассудительной. Медяк мне цена, как подруге. Это надо ж было так сглупить.
Тара вздохнула, закрыла многострадальную дверь и уселась на свою кровать с вопросом:
— Слушайте, а где стул?
Тея равнодушно пожала плечами, я же жалобно посмотрела на девушку — одну из немногих дэйв в академии, которую мы с Теей по-настоящему любили.
Тариэль была полной противоположностью сестры и в характере и во взглядах на жизнь, и в силе, даже во внешности. Одна была худой, как доска и бледной, как моль с белыми волосами и бледно-голубыми всполохами в черных глазах, а вторая изящной брюнеткой с красивыми выпуклостями в стратегически важных местах. Более непохожих друг на друга сестер я еще не встречала. И если одна была глупой, жестокой, высокомерной, да еще и с раздутым самомнением, то вторая отличалась незаурядным умом, скромностью и умением сострадать. Мне она напоминала маму, потому что всегда и обо всех заботилась, даже о своей никчемной сестрице. Вот и сейчас она с таким укором на меня смотрела, что я всерьез задумалась над тем, чтобы не ходить на этот злосчастный вызов. И даже вероятность прослыть трусихой меня не пугала. Мало ли что говорят, друзей хорошее мнение не заменит, тем более настоящих.
— Хочешь, я не пойду? — заискивающе спросила я.
— Хочу, — ответила подруга. — Но ты пойдешь и не будешь слишком унижать мою сестру.
— Чтобы ее унизить, нужно сначала вложить в нее понимание, что это вообще такое, — вставила свои пять лир Тея и насупилась, когда мы обе с возмущением на нее посмотрели. — Да ладно, молчу я, молчу.