Это был договор купли-продажи. В нем указывалось, что некий Смирнов Н.И., являющийся внучатым племянником владельца оригинала панно доктора Пияшева А. Л. и единственным законным наследником вышеупомянутого Пияшева, а потому и законным владельцем перешедшего к нему по наследству каминного панно, продает панно галерее. А цена равнялась таможенной пошлине! Тут же была приложена официальная расписка в получении денег.
— Так вот откуда взялась цифра суммы пошлины! — вырвалось у Саши.
— Да, — кивнул Петя. — Они предъявили этот договор комиссии, и комиссия назначила пошлину в сто процентов той цены, которую за панно уплатила галерея. Все чисто, не уцепишься, хотя понятно, что махинации тут еще те… Но займемся делом. — Он вытащил из своего рюкзака фотоаппарат.
— Хочешь переснять эти документы? — спросил Миша. — Но как ты потом докажешь, что эти снимки сделаны в то время, когда панно у них еще быть не могло?
— Очень просто! — усмехнулся Петя. — Это камера с прибамбасами. Внутри нее какие-то вечные часы, и она прямо на негативе проставляет время, число и год, когда сделана фотография. Потом, при проявке и увеличении, в углу карточки возникают маленькие белые цифирки. Хорошо, что мама прихватила фотоаппарат в пансионат. До завтрашнего дня она его не хватится. А если хватится, я скажу, что он ведь был у меня в рюкзаке, вот я и забыл его вынуть, когда на полной скорости умчался в Москву… — Петя сфотографировал каждый документ по отдельности, а потом все вместе.
— Впрочем, чего уж там! — И он весело махнул рукой, забрал документы и, сложив их так, чтобы ни один сгиб не прошел по фотографии, убрал в карман. — Спишется на грабителей, — пояснил он друзьям и задвинул ящик стола. — А теперь нам не мешало бы осмотреть залы галереи и сфотографировать все, что там есть. Тоже может пригодиться для улик…
— Но как мы выберемся из кабинета в залы, если дверь заперта? — хлопнул себя по лбу Миша. — Об этом мы и не подумали!
— Я подумал, — спокойно сказал Сережа. Он пошел к двери, на ходу извлекая из кармана большую английскую булавку, длинный гвоздь, тонкое шило и изогнутый кусок закаленной стальной проволоки. — Я ведь говорил вам, что смыслю в замках. Чинить приходилось, так что я знаю, как они устроены. Посветите мне кто-нибудь.
Трое его друзей наперегонки бросились к нему со своими фонариками.
— Ага… — пробормотал Сережа. — Возможно, уже это сработает. — И он принялся орудовать булавкой.
В замке что-то тихо щелкнуло — и дверь отворилась.
— На окнах со стороны улицы опущены жалюзи, так что свет вспышки не должен привлечь внимание… — прикинул Петя и принялся быстро фотографировать стену за стеной, щит за щитом, стараясь охватить все имеющиеся в галерее произведения.
Его друзья тем временем бродили по залам и, посвечивая себе фонариками, восторженно любовались тем, что их окружало.
Саша добрел до главной двери в галерею и вдруг кинулся к друзьям, прижав палец к губам.
— Тише! В укрытие! Там, в замке, что-то царапает!
Друзья со всех ног кинулись в кабинет, а оттуда в подсобку. Сережа чуть задержался, чтобы с помощью той же булавки запереть дверь в кабинет. Потом и он вскарабкался на верхний стеллаж и затаился за рулоном холста.
Потянулись минуты томительного ожидания. Позднее ребята признавались друг другу, что это ожидание было страшнее всего: отступать уже некуда, а что будет — неизвестно… Каждый крепко сжимал в руке свой карманный фонарик, готовый, чуть что, подать Осе сигнал бедствия через окно подсобки.
Много или мало времени прошло, они не знали. Внезапно звякнула отпертая дверь. Звук был негромким, но он чуть не оглушил их в ночной тишине. Видно, он еще и потому так на них подействовал, что нервы у ребят были предельно напряжены.
Послышались шаги, потом кто-то подергал с другой стороны ручку двери директорского кабинета.
— Заперто, — послышался голос.
— Ну и что? Нам туда и не надо, — возразил другой.
При звуке первого голоса Сережа вздрогнул. Ему почудилось… впрочем, нет, конечно, это ему только почудилось. Известно, что ночная тишина искажает голоса.
— Давай быстрее, — прозвучал опять второй голос. — У нас тут делов-то…
— Куда ее? — спросил первый голос. Сережа вслушивался, пытаясь понять, прав он или нет: ему все же казалось, будто этот голос он уже слышал.
— А хоть сюда!.. — ответил второй голос. — Вешаем — и сматываемся!
Ребята недоуменно переглянулись. Стало ясно, что в директорский кабинет неизвестные наверняка не заглянут, поэтому друзья слезли с верхнего стеллажа и на цыпочках подобрались к двери кабинета. Сгрудившись возле нее, они пытались уловить все звуки, доносившиеся из залов.
Некоторое время ничего слышно не было. Потом захлопнулась и звякнула входная дверь.
— Ушли!.. — выдохнул Миша. — Сделали свое дело и ушли.
Сережа уже возился с замком, торопясь отпереть его и проникнуть в залы, чтобы увидеть, зачем забрались в галерею ночные незваные гости. Скоро замок поддался, и ребята выскочили в коридорчик, а оттуда разбежались по залам. Они услышали, как внизу взревела машина, — Наверное, это уехали те, кто побывал в галерее.
— Это были не грабители!.. — проговорил Саша. — Они сделали что-то совершенно особенное! Что-то подвесили — но что?..
— Вот что! — Миша указал на икону, висевшую во втором зале. — До их визита этой иконы тут не было!
— Одну минуточку… — Сережа снял икону со стены и оглядел ее со всех сторон. — Нет, — вздохнул он. — Если здесь и вмонтировано подслушивающее или даже видеозаписывающее устройство, то так хитро, что я его найти не могу. — Он еще раз осветил икону фонариком. — Ничего не видно…
— Почему ты решил, что эту икону могли повесить для слежки? — спросил Петя.
— Мне показалось… — начал Сережа и осекся. — В общем, я подумал, что раз в галерее ничего не исчезло, а наоборот, прибавилось, то это вполне могли быть следственные органы. Ведь мы знаем, что они интересуются фирмами Адрианыча. И тогда получается, охранник не подкуплен грабителями — он выполнял специальное задание…
— Но разве сотрудники галереи не изумятся, увидев утром икону, которой прежде не было? — спросил Саша.
— Возможно, здесь какая-то хитрая комбинация, — предположил Сережа. — Но я ведь и не утверждаю, что я прав. Я говорю, мне просто подумалось, что такое возможно…
— Как бы то ни было, история тут путаная и темная, — сказал Петя. — Давайте я сфотографирую эту икону — и уходим.
— Уже уходим? — вырвалось у Миши.
От того, что все произошло так быстро и даже буднично, он испытывал некоторое разочарование. Как, впрочем, и остальные. Столько подготовки, столько переживаний — и все ради того, чтобы услышать несколько коротких фраз, произнесенных какими-то людьми, заскочившими в галерею на две минуты… Мальчикам уже хотелось, чтобы грабители пробыли здесь подольше и поработали основательней, перетаскивая в машину все самое ценное, наконец, чтобы обшарили каждый уголок, заметили друзей… Но чтобы притом, конечно, друзьям удалось спастись, чудом улизнув в последний момент. Вот это было бы приключение! А так — ни то ни се, пшик какой-то… Хотя в глубине души ребята понимали: слава Богу, что все сложилось именно так, а не иначе. И чувство радостного облегчения было все же сильнее чувства разочарования, хотя им не хотелось в этом сознаваться даже самим себе.