Тут и другие города хороши. Мы были и в Шарлеруа, и в Генте, и в Брюсселе. В Брюсселе много от чего можно отпасть — начиная с Королевской площади с ее дворцами и гвардейцами, которые появляются при выезде короля, и кончая парком Мини-Европы — это все самые знаменитые места Европы, воспроизведенные как игрушечные. Ну, как большие игрушки. Потому что в Эйфелевой башне метра два будет, и всякие дворцы занимают целые островки, соединенные между собой красивыми мостиками. А вокруг этой Мини-Европы — сплошные аттракционы, и такими жареными сосисками торгуют в открытых кафе, что я даже объелся.
В Брюсселе мы были в тот день, когда открылись королевские оранжереи. Их открывают чуть ли не один раз в году — и это, я вам скажу, тоже зрелище! Чтобы обойти эти оранжереи, надо, наверно, не меньше часа, а если захочешь рассмотреть все их диковины, то вообще там завязнешь невесть на сколько.
А еще в Брюсселе, оказывается, есть русская мафия. Я вообще отпал, как услышал об этом! Мы в тот день пошли обедать в ресторан русской кухни — Гийомы решили удивить нас тем, что в Брюсселе большой русский ресторан. Он расположен не очень далеко от центра и Королевской площади (впрочем, в Бельгии все города маленькие, даже Брюссель намного меньше нашей Москвы, поэтому бельгийцам часто кажется далеким то, о чем мы говорим «рукой подать»). Забыл, как он называется. И в этом ресторане Гийомы стали нам объяснять, что он, по слухам, является излюбленным местом встреч всей русской мафии и что здесь любил обедать тот русский мафиози, обосновавшийся в Бельгии, которого застрелили года два назад. Ну, для бельгийцев это вообще было событие, о котором они долго гудели. Ведь это в Москве заказные убийства чуть не каждый день случаются, а в Брюсселе это было как землетрясение. Ну, мне интересно стало, и я стал расспрашивать, что это был за мафиози и почему его убили. Они рассказали с помощью Поли, освоившей язык, что звали этого мафиози Кусакин, я тут хихикнул, и пришлось им объяснять почему. Выяснилось, что слово «кусака» им не знакомо: вообще, не только мы от них учимся французскому и фламандскому, но и они от нас — русскому. Считалось, что он давно «исправился», получил лицензию на производство спиртных напитков на территории Бельгии и построил два завода по производству особого, какого-то до жути шикарного сорта русской водки, по своим, мол, семейным рецептам. Но когда после его смерти полиция копнула — то просто отпала! Оказалось, настоящей качественной водки там производили с гулькин нос, для виду и для продажи в самой Бельгии, а в основном разводили водой какой-то дрянной спирт, разливали по красивым бутылкам и гнали в Россию, где толкали как импортную водку высшего качества. А от Бельгии им нужна была такая штука, которая называется «сертификат качества» — ну, раз сама Европа качество подтверждает, то уж наши точно не станут ничего проверять, усекаете? Любую гадость подсовывать можно! Полиция сказала, что, мол, это не первый случай, когда в Европе убивают фабриканта поддельной водки, мол, между такими фабрикантами идет еще та война за российский рынок! И мафии, которые дерутся за супердоходы от этого пойла, мочат своих и чужих почем зря.
Вот такую историю нам поднесли. Я еще подумал, что, может, шлепнули одного из тех гадов, из-за которых мой отец окончательно спился и погиб (он ведь в последние годы лакал, что подешевле да что похуже, лишь бы побыстрее балдеж пошел), и что туда гаду и дорога. Я стал спрашивать насчет русской мафии, и тут к нашему столику забавный чувак подсел. Вежливый такой чувак, извинился, что вмешивается, мол, он услышал русскую речь, а ему всегда приятно поговорить по-русски, потому что не так часто это удается. Я и спросил, неужели редко, потому что в этом ресторане русских пруд пруди, а он ответил, что здесь бывают такие русские, с которыми не очень хочется вступать в разговор. А потом еще оказалось, что он меня узнал: в нескольких спортивных газетах были наши фотографии, когда мы сюда прилетели, с подписями вроде этой: «Бельгия получила юного футбольного гения из России» и всякими другими оттягами. Я, если хотите, пришлю вам экземпляры этих газет (или ксероксы), потому что это здорово, хоть, по-моему, и немного смешно. Мы начали болтать, а тут вдруг Поля, приглядевшись к нему, взяла и выдала: «А вы ведь знали этого, которого убили, да?» Ну, чувак даже растерялся немного и говорит, да, несколько раз разговаривал с этим Кусакиным в этом ресторане, потому что тот ему нормальным человеком показался. Потом из полицейской хроники он узнал, что это был за тип, и сам поразился, как это он мог так обмануться. Попросил разрешения навестить нас, если как-нибудь будет в Брюгге, и Гийомы ему разрешили. Смешной тип, в общем. У него, знаете, волосы собраны наподобие собачьего хвостика, только совсем короткого, потому что волос мало и жидковато растут. Тут постоянно люди с такими убойными прическами попадаются, даже старики — видно, мода такая, на все убойное. Сказал, что если мы еще будем в Брюсселе, то можем остановиться у него, чтобы на гостиницу не тратиться, и визитную карточку дал. Гийомы объяснили ему, что гостиницы, когда мы по стране катаемся, нам футбольный клуб оплачивает и вообще нам как бы по рангу положено жить в хороших гостиницах, чтобы все — журналисты в первую очередь — видели, как клуб о своих талантах заботится. Хотя обычно мы успеваем к ночи вернуться домой, ведь Бельгия — страна небольшая. Только один раз в Брюсселе оставались, когда из-за осмотра королевских оранжерей застряли дольше, чем думали, и не имело смысла мотаться в Брюгге, мы ведь хотели еще и Маникин Пис посмотреть, и Мини-Европу, и прочее.