– Кто знает, что на уме у простолюдина, – пожал плечами воин. – Может быть, к нему ходила какая-нибудь девка, а сегодня их застал ее ревнивый дружок?
– Вот уж этого точно не могло быть, – грустно покачала головой Махаро.
– Тогда он решил ограбить усадьбу и поссорился с сообщником, – высказал новое предположение соратник.
– Не думаю, – вновь возразила управительница. – Кто же ворует перед самым рассветом?
– В любом случае ты вряд ли узнаешь, кому он открыл калитку, госпожа, – вздохнул караульный.
Встревоженная Сайо не стала ждать окончания разговора и бросилась в людскую. Еще в коридоре она заметила окровавленную одежду, небрежно брошенную в угол.
Возле кровати Алекса уже хлопотала Симара. Фусан держал наготове узкие полосы чистого белого полотна. Служанка щедро смазала бальзамом кровоточащую рану. Старик прикрыл ее полотном, и они оба стали бинтовать неподвижное тело. Сайо взглянула на бледное лицо с заострившимся носом. Парень прерывисто и часто дышал, запавшие глаза были полузакрыты.
В людскую вошла Махаро, слуги немедленно расступились перед управительницей. Женщина подошла к раненому. На белой ткани повязки уже выступили красные пятна.
– Он выживет? – тихо спросила женщина у служанки.
Симара встала и, вытерев вспотевший лоб красными от крови руками, безнадежно проговорила:
– На все воля Великого Неба, госпожа.
– Какие-нибудь лекарства еще нужны?
– Нет, Махаро-ли, – ответила служанка и вдруг заплакала.
Управительница дернулась, словно от удара.
– Мастер Микан, что у нас сегодня на завтрак? – обратилась она к повару.
– Пирожки с черникой, госпожа, – ответил тот. – Тесто уже подошло. Сейчас же начну печь.
Слуги вдруг вспомнили о своих обязанностях и торопливо забегали по людской.
– Где Тим? – громко спросила Махаро. – Кто-нибудь видел Тима?
– Он в саду, – ответил Тотига.
– Пришлите его ко мне. И побыстрее!
– Да, моя госпожа, – поклонился художник.
– Пойдем, Сайо-ли, – проговорила управительница. – Тебе надо привести себя в порядок перед школой.
– Да, Махаро-ли, – поклонилась девушка и бросила взгляд на неподвижное тело Алекса. Ей вдруг показалось, что она больше никогда не увидит его живым. От этой мысли перехватило горло. Не помня себя, Сайо добралась до своей комнаты и, беззвучно заплакав, упала на постель. «Он просто слуга! – безуспешно пыталась она себя убедить. – Простолюдин, не достойный слез дочери благородного воина!»
И тут же набрасывалась на себя: «Дурочка! Алекс уже два, нет, три раза спасал твою глупую жизнь!»
«Это его долг!»
«Какой еще долг? Лезть за тебя на мечи ратников? Или защищать тебя от негодяя Даиро? И вот он умирает в одиночестве, и ему даже некому подать воды. Вдруг он перед смертью скажет что-то важное? Я должна быть рядом, а не тащиться в эту глупую школу».
Девушка села на кровати и вытерла нос.
– Нет, – тихо проговорила она, всхлипывая и кривя губы. – Это невозможно. Что скажет госпожа Махаро? А госпожа Айоро? Они поймут меня? Нет. Для них он просто слуга.
Еще секунда, и слезы вновь потекли бы по ее щекам, но в дверь тихо постучали.
– Войди, – разрешила Сайо.
Вошла Симара с красным от слез лицом и с кувшином в руках.
– Надо умыться, госпожа.
Девушка кивнула и, всхлипнув, спросила:
– Как он?
– Ох, моя добрая госпожа Сайо-ли, – покачала головой служанка. – Не рви свое сердечко по какому-то слуге.
– Я задала вопрос! – повысила голос девушка, досадуя на непонятливость женщины.
– Не жилец он, госпожа, – вздохнула Симара. – Два раза подряд чудес не бывает.
– О чем ты? – не поняла Сайо.
– Отыщи его крестьяне в горах на день-два попозже, он был бы уже давно труп, – пояснила служанка.
Девушка вспомнила их первую встречу во дворе замка Гатомо и вновь чуть не расплакалась. Женщина осторожно присела рядом с госпожой и очень тихо проговорила:
– Прости мою смелость, Сайо-ли, но, может быть, так оно и лучше будет?
Девушка взглянула на собеседницу, и в зеленых глазах стало загораться опасное пламя.
– Кругом же не слепые, госпожа, – чуть не плакала служанка. – Думаешь, одна я вижу, как ты на него смотришь? Люди злы, Сайо-ли, что и не было придумают. А сироту всякий обидеть сможет.
Девушка отвернулась, упрямо сжав губы.
– Господа Айоро люди хорошие, – зашептала Симара. – Да ведь не родная им ты.
– Не ты первая мне это говоришь, – вздохнула Сайо, вытирая глаза. – Давай умываться.
Усаживаясь перед зеркалом, девушка решила, что теперь будет особенно внимательно слушать мастерицу Розу. Похоже, притворство – единственная оставшаяся у нее защита.