– Фредерик! Бастер должен немедленно вылезти из твоей постели! – вскричала миссис Троттевилл. – Ах ты, боже, ни тот ни другой меня не слышат. ФАТТИ! БАСТЕР! ФАТТИ!
В конце концов Фатти выглянул наружу. Волосы у него были всклокочены, глаза сияли. Он держал Бастера так крепко, что тот не мог шевельнуть ни одной лапой.
– Что делают со взбесившимися собаками, мама? – спросил он. – Честное слово, он совсем рехнулся.
– Ох, Фредерик, спусти его с постели! – сказала миссис Троттевилл. – Вот так-то, Бастер. Если ты посмеешь еще раз взобраться на постель, я натравлю на тебя кошку.
– Гав! – грубо отозвался Бастер, словно хотел сказать: «Плевал я на нее».
– Фредерик, послушай. Скоро уже пора пить чай. Ты можешь встать, надеть халат и два часа не ложиться в постель. И выпить чаю, пока ты на ногах. Бетси может через десять минут прийти за подносом.
Она вышла из комнаты, и Бастер тут же снова вскочил на кровать. Однако на этот раз он уже не производил столько шума. Он уже выразил Фатти свои чувства, так что теперь с него было достаточно лежать рядом с хозяином и лизать его руку всякий раз, когда она оказывалась поблизости от его черного носа.
Бетси достала халат и шлепанцы Фатти и придвинула кресло к камину. Фатти встал с постели. Сначала он намеревался спрыгнуть, но ноги почему-то его не слушались. Он убедился, что колени у него еще сильно дрожат.
– А ты остальным расскажешь о своем искусстве чревовещания? – спросила Бетси. – Может, ты и их обучишь?
– Нет, обучать их я не стану, – заявил Фатти. – Главная трудность не в том, чтобы научиться, самое главное – практиковаться. В этот период приходится производить какие-то странные звуки, и окружающим это не нравится.
– Ты прав. Не могу себе представить, чтобы мама была очень довольна, если бы и Пип начал упражняться. Она говорит, что он и сейчас слишком шумный. Во всяком случае, школьные отметки у него не самые лучшие. Мама с папой наверняка решат, что он недостаточно усердно занимался школьными предметами из-за увлечения чревовещанием.
– Жаль, – сказал Фатти, принимаясь за поджаренный хлеб с маслом. – А к хлебу меда не дали? Я считаю, что к горячему поджаренному хлебу очень подходят масло и мед, но, как правило, дают что-то одно. Да, меда нет. Бетси, будь добра, сходи, попроси меда.. Только не задерживайся, а то его не с чем будет есть.
– Как это? – удивилась Бетси.
– А так – хлеба поджаренного не останется. Поторопись же!
– Право же, ты – жадный поросенок, Фатти, – сказала Бетси. – Не вздумай съесть весь хлеб! Я никогда не видела такого чудесного поджаренного хлеба. Масло с него так и течет!
Она отправилась за медом. Фатти взглянул на Бастера, сидевшего рядом и смотревшего на него снизу вверх обожающими глазами. Из-за жара, который шел от камина, он раскрыл рот и свесил язык. Фатти взял кусок хлеба и дал двум-трем каплям растопившегося масла упасть на розовый язык Бастера. Тот был приятно удивлен. Дважды глотнув, он снова свесил язык.
– Кря, кря, кря, – сказал горловым голосом Фатти. Бастер вопросительно посмотрел на него и завилял хвостом.
– Куд-кудах-тах-тах, – закудахтал Фатти. – Где эта курица, Бастер, где она?
Бастер колотил хвостом по полу. Но он не встал и не отправился искать ни утку, ни курицу.
– Слишком ты тонкая штучка, да? Тебя не проведешь. – сказал Фатти, с набитым ртом. – Откуда бы я ни пытался «направить» звуки, ты прекрасно знаешь, что произвожу их я. Так ведь? Кря, кря, кря!
МИСТЕР ГУН СЛЫШИТ СТРАННЫЕ ГОЛОСА
Через три дня все Тайноискатели как будто совсем оправились от болезни. Возможно, этому способствовала удивительно хорошая погода. Все пятеро стремились побыть на солнышке, как бы на улице ни было холодно.
Впервые за эти каникулы они все вместе вышли прогуляться, хотя бегать не хотелось еще никому, кроме Бетси.
– Я предлагаю заскочить в молочное кафе и выпить по чашке горячего шоколада, – сказал Фатти, когда они вышли на главную улицу. – Пошли, Бастер! Какой смысл пялить глаза на кошек, которые преспокойненько пристроились на стене? Не спустятся же они оттуда ради того, чтобы ты мог погоняться за ними! Даже странно, что такой умный пес, как ты, до сих пор не усвоил простейшую истину!
Они вошли в маленькое кафе и сразу же уселись за один из столиков. Летом они пили тут холодное как лед молоко или лимонад и ели мороженое. Зимой кафе специализировалось на горячем молоке, какао и шоколаде.
К ним подошла низенькая полная женщина.
– Очень, очень приятно, – сказала она, одарив их сияющей улыбкой. – Я уж думала, вы, наверное, возвратились в школу. Что-то давненько я вас не видела. Что бы вы хотели заказать?
– Пожалуйста, принесите нам горячий шоколад, имбирное печенье и булочки с изюмом, – сказал Фатти и вытащил из кармана кучу мелких денег, чтобы расплатиться. У Фатти всегда было много денег.
– Платить буду я, – заявил Ларри. – Я еще и половины денег, которые мне дали на Рождество, не истратил. Ты и так всегда за нас платишь.
Фатти позволил ему расплатиться. Он знал, что Ларри часто испытывал неловкость оттого, что предоставлял Фатти платить за все их лакомства и развлечения. В любом случае, если им захочется выпить по второй чашке шоколада с печеньем, за это может заплатить Фатти.
– Похоже, – сказал он, – что грипп усилил мой аппетит. Я уже два дня все время чувствую себя голодным.
– Это потому, что ты твердо знаешь, что тебе позволят съесть, сколько захочешь, – сказал Пип. – Вряд ли было бы приятно испытывать голод, если бы ты знал, что тебе долгое время не дадут даже хлеба пожевать.
Никто не нашелся, что ответить на это замечание. Вдруг Бастер встал, подошел к двери и громко залаял.
– Тихо! – прикрикнул Фатти. – Веди себя как полагается, Бастер. Нечего лаять на эту милую старую даму.
– А он вовсе не на нее лает, – заметила Бетси, глядевшая в окно. – Там мистер Гун.
– Ох, надеюсь, он сюда не войдет, – сказал Пип, принимаясь за булочку. – Ну и прелесть эти булочки с изюмом – такие свежие!
Бетси обвела глазами помещение. На каминной полке стояла игрушечная корова высотою около двух футов. У нее была голова, которая начинала качаться вверх-вниз, если ее толкнуть. Девочка встала и подошла к корове.
– Мне нравится эта корова, – сказала она. – Я приведу ее голову в движение. Посмотрим, будет ли она качать ею все время, пока мы тут сидим.
Толкнув голову коровы, девочка вернулась на свое место и стала следить за нею. Бастер опять залаял, и все пятеро ребят повернулись к двери.
На пороге стоял мистер Гун, такой толстый, что мундир на нем, казалось, того и гляди расстегнется – пуговицы не выдержат.
– Отзови свою собаку, – скомандовал он, обращаясь к Фатти. – Возьми ее на поводок. Я не желаю, чтобы она выплясывала вокруг моих лодыжек.
– Вы пришли выпить горячего молока или еще чего-нибудь? – спросил Фатти, взяв Бастера на поводок и заставив его сесть. Фатти страстно надеялся, что мистер Гун действительно присядет за столик и выпьет чего-нибудь. У него родилась блестящая идея, и ему не терпелось претворить ее в жизнь.
Мистер Гун торжественным шагом прошествовал мимо них и уселся через столик от ребят. Он заказал чашку какао и булочку.
– Опять, на ваше несчастье, на улице холодно, мистер Гун? – осведомилась хозяйка, ставя перед краснолицым полицейским чашку какао и булочку.
Мистер Гун не удостоил ее вниманием. Он смотрел на ребят.
– Хе! Похоже, на этот раз каникулы прошли для меня спокойно, – начал он. – Никто не совал свой нос в мои дела, никто не пытался нарушить закон и порядок. Как ни говори, а у гриппа есть свои хорошие стороны. Вам, небось, было не по себе: как это так – не иметь возможности сунуть свой нос в разгадку какой-нибудь тайны.
Никто ему не ответил. Фатти сказал несколько слов Ларри, и тот что-то произнес в ответ. Никто даже не взглянул на мистера Гуна. Такое пренебрежение ему не понравилось. Он повысил голос.
– Или, может, у вас уже есть под руками какая-нибудь тайна? – снова начал он. – Этакая аппетитная, сочная тайна, из которой можно соорудить Бог знает что?
Фатти взглянул на него.
– А откуда вы об этом узнали, мистер Гун? – удивленно спросил он. – Ларри, ты ничего не говорил о нашей новейшей тайне?