— Ты, оказывается, очень выгодный знакомый, — рассмеялась я. — Но нет, спасибо, мне не надо. Ты же знаешь, я прихватила с собой аптечку.
Я даже сама не заметила, как мы с разбойником перешли на 'ты'.
— Вижу, что я отвлёк вас от дела, — повинился он. — Будут возражения, если я пока здесь посижу?
Мы дружно ответили, что возражений нет. Анна снова взялась за анкету.
— Твой магический дар?
Теперь, когда и Анна с Диком, и мы с Диком общались между собой по — свойски, обращение на 'вы' между мной и Анной тоже звучало бы неестественно.
— Рефлексивный, — начала отвечать я, и анна сделала соответствующую пометку.
Рефлексивный дар у темноволосых — это воздействие на свой собственный мозг.
— Усиление зрительной памяти, — продолжила я. — Мне достаточно пару секунд посмотреть на текст, чтобы сохранить его в памяти, не читая. И в любой момент воспроизвести. Объём очень большой. Так что грабить меня как библиотекаря было бы бессмысленно. — Я послала Дику победоносную улыбку. — Я действительно вожу с собой кучу книг, но все они у меня вот здесь.
И я изящным жестом прикоснулась к своему виску.
— Здорово! — протянула Анна и снова взялась за карандаш.
— Действительно здорово! — поддержал Дик. — Можешь считать, что ты уже устроена. Я же правильно понимаю, ты теперь можешь 'читать' эти книги прямо из памяти?
Я кивнула.
— В этом вся идея. Я могу воспроизводить перед глазами нужную страницу и читать то, что на ней написано, даже если раньше текст не читала и понятия не имею, о чём идёт речь.
— Так у нас здесь это бесценный талант! — воодушевился разбойник. — Книг‑то почти нет. Сама понимаешь: когда люди бежали от преследований, это была не та вещь первой необходимости, которую прихватывали с собой, уходя налегке. Ты могла бы читать людям вслух по вечерам, вроде как вместо сказителя.
— Думаешь, это кому‑то нужно, при здешних‑то условиях? — удивилась я.
— Да именно при здешних! — не принял моего возражения он. — Ты видела, как здесь люди живут? Для них всё, что поднимает настроение, — как глоток свежего воздуха. А тут — множество историй, позволяющих развеяться и хоть ненадолго от упомянутых тобой условий отвлечься. Я надеюсь, в твоей заначке есть что‑нибудь развлекательное? Не только философские трактаты или всякие справочники по химии? Хотя справочникам тоже применение найдётся…
— Да нет, главным образом как раз художественная литература, — сообщила я. — В том числе и не слишком сложная, такая, знаете, для подростков.
Суть заключалась в том, что именно на такую работу, о какой упомянул Дик, я прежде и нацеливалась. Библиотека была местом временным. Там я рассчитывала отточить свои магические навыки, а также 'запасти' в своей памяти побольше книг. Но дальше я планировала найти такое место работы, где мои способности окажутся по — настоящему нужными. В библиотеке они лишь позволяли найти нужную информацию быстрее, чем это делал обычный работник. Я же хотела оказаться там, где многочисленных книг не будет, и мой дар по — настоящему пригодится. Была у меня в частности мысль сопровождать группы детей в устраиваемых для них поездках и 'читать' им сохранённые в памяти истории. Отсюда и большое количество книг для подростков в моём 'багаже'.
Впрочем, не так чтобы я по опыту знала, что хорошо лажу с детьми. Просто не думала, что возникнут проблемы. Теперь же я начинала понимать, что темноволосая сопровождающая уж точно не стала бы для светлых школьников авторитетом.
— Ну вот видишь? Самое то! — между тем удовлетворённо отметил Дик.
— Да, но это хорошо как хобби. А ей ведь и на жизнь надо будет зарабатывать, — проявила профессионально — деловой подход к вопросу Анна.
— Да ей за это жалованье дадут, — с уверенностью отмахнулся разбойник. — Впрочем, даже если бы и не дали. Люди за возможность ненадолго забыть, в какой заднице они находятся, последним куском с ней поделятся.
— Тише! — шикнула Анна.
Судя по тому, как поспешно она огляделась по сторонам, в реплике Дика её смутила не лексика, а политическая неблагонадёжность. Но Дик лишь снова небрежно махнул рукой. То ли разбойник был чересчур беспечным, то ли Анна — излишней паникёршей.
На ночлег меня устроили к Грэтте, одинокой и немолодой уже женщине, жившей на краю деревни. Несмотря на не вызывавшую сомнений стеснённость в средствах, крестьянка приняла меня более чем радушно. В сущности до сих пор все тёмные, с которыми мне доводилось иметь дело в Кернском лесу и на территории Оплота, вели себя очень доброжелательно, и Грэтта не стала исключением. В её скромном однокомнатном жилище я действительно на время почувствовала себя блудной дочерью, наконец возвратившейся домой.