– Ну точно не из-за меня. – Мимоза произнесла фразу уверенно, но на него глянула ожидающе. А вдруг все-таки из-за нее случился конфликт?
– Ты умная девочка, – осклабился Свищ.
И Хикс заигрался, и Освальд, один бодяжил кокс, другой толкал ворованное, а ведь их предупреждали. Не поняли – получили.
А еще Освальд мог работать на ментов, доказательств этому так и не нашли, но подозрения не развеялись. А в серьезных делах подозрения – это уже приговор.
– А если я спала с Освальдом? – и с вызовом, и с опаской спросила Мимоза. – Если уже после тебя?
В ответ Свищ засмеялся. С кем эта шлюха только не спала! Как можно ревновать грязь из-под ногтей к кому-то?
– Я знаю.
И еще Свищ не исключал, что это Мимоза могла предупредить Освальда об опасности. Учуяла настроение своего нового любовника и позвонила старому. Или даже при встрече с Освальдом сказала. Но не мочить же ее за это? А если мочить, то не сейчас. Не насытился еще Свищ ею.
– И что?
На тумбочке зазвонил телефон, на дисплее высветилось три восклицательных знака. Звонил Пашня.
– А то, что презервативы у меня надежные, – поднимаясь с кровати, сказал Свищ.
Телефон он брать не торопился: не хотел отвлекать внимания от Мимозы. Токсичная она штучка, опасная, может, это и забавляло его, но не до такой же степени, чтобы подставлять спину под удар. А она все еще могла ткнуть его своей пилочкой.
А презервативы у него действительно надежные, а как без них?
Свищ поднялся, взял мобильник, глянул на Мимозу. Шлюха она и тварь, но к ней тянет, иногда невыносимо. Она сама по себе аномалия, может, потому и тянет к ней патологически. Но на сегодня хватит. Сегодня у него по плану ночь с женой, должен же он хоть иногда совершать что-нибудь законное.
– Да.
– Май заканчивается, – выпалил Пашня.
– Не понял, – не сразу сообразил Свищ.
– В больнице Май, менты подстрелили.
Свищ переместился из одной комнаты в другую, на всякий случай закрыл за собой дверь.
– А почему заканчивается?
– Так печенку прострелили, не жилец, говорят. Не выходя из наркоза, сразу на тот свет.
– А второй? – Свищ не стал называть Гаврилу ни по кличке, ни по имени.
Облажались его киллеры, если на ментов нарвались. Борща приняли, Май не жилец, если еще Гаврилу замели, то совсем край. Впрочем, переживать нечего, отмашка через Кривого шла, а он хоть и тупой, но преданный до мозга костей.
– Второй ушел. Мент вроде как подстрелил. Прокофьевский.
– Надо с ним решить.
– С Прокофьевым?
– С ним потом, – усмехнулся Свищ.
Прокофьева он удушил бы своими руками. Слишком крутой этот мент, чтобы оставлять его в живых. Свищ хорошо помнил тот момент возле больницы. Он только что поставил мат раненому Карамболю, весь такой на белом коне возвращался к машине, а навстречу Прокофьев. Свернуть Свищ не мог, гордость не позволила, а Прокофьев пер как танк. Свищ был уверен в своей победе, плечо свое в летящий камень превратил, но с места сдвинули его самого. Плечо у Прокофьева оказалось крепче…
В тот же день Прокофьева в это самое плечо и ранили. Стрелял киллер, Прокофьев решил, что его заказал Свищ, и тут такое началось! Сколько ж крови тогда попил мент.
Глава 4
Сначала провели операцию, затем установили личность раненого. Майский Дмитрий Павлович, восемьдесят восьмого года рождения, и судим, и привлекался. И на учете у Динского состоял – как человек из команды Кости Пахалева. А уж кто такой Пашня, Прокофьев знал хорошо и без наркоконтроля.
Из наркоза Май выходил долго, всю ночь. В охраняемую в реанимации палату пришел Прокофьев. Майский смотрел на него не мигая, взгляд как будто невменяемый, но по щеке текла слеза. Возможно, глаза у бандита слезились сами по себе, но вид у парня был такой, будто он прощался с жизнью.
– Даже не знаю, чем тебя утешить, Дима.
Майский действительно мог умереть уже сегодня, но Прокофьев смотрел на него без особого сожаления.
– Хреновые у тебя дела. В сотрудников полиции ты стрелял на поражение. Это во-первых, а убийство Освальда – это уже во-вторых.
Майский молчал, туманным взором глядя на Прокофьева.
– Зря ты на смерть надеешься, не придет она за тобой, – качнул головой Динской. – По этапу пойдешь, сначала, правда, в СИЗО посидишь, потом на зону отправишься.
Майский медленно перевел взгляд на полицейского.
– А мы ведь и помочь можем, – сказал Прокофьев. – Покушение на жизнь сотрудников полиции спишем. Тем более что не ты, а дружок твой ранил моего сотрудника.