Я сжала похолодевшие пальцы. Как‑то раньше мне казалось, что навь не особенно рискует, соглашаясь на эту работенку. А вот как оно оказалось…
— Ты в таких мрачных красках все изобразила… — хмыкнул кицунэ, неторопливо перекладывая хвост с ковра на колени и рассеянно поглаживая белоснежный мех. Интересно, а лисы за своими хвостами гоняются?
— Алинро, краски не мрачные, а… скажем так, это наиболее вероятный расклад.
— Ты пессимистка.
— А вот и нет, — мотнула мордой навь. — Я реалистка! Вот как сдохла — сразу стала реалисткой!
— Тогда не смею тебя задерживать, — пожал плечами лис и плавно поднялся из кресла. — Таль, красавица моя, позволь я провожу.
— Прелесть моя волосатая, — умилилась Стервь, с интересом поглядывая на хвост прошедшего мимо кицунэ. — Ты такой вежливый, когда от меня избавиться хочешь. В прошлый раз, когда с серебряным колом гонялся, тоже изъяснялся на редкость высокохудожественно!
Я аж села обратно в кресло. Ор — р-ригинальные у них отношения!
— Я был молод и глуп, дорогая, — ласково улыбнулся клыкастой нежити Алин, распахивая перед ней дверь. У меня сложилось такое впечатление, что только усилием воли он не наградил вредную серую заразу прощальным пинком. — Семнадцать лет, юнец, однако…. Но согласись, ты заслужила!
В ночной тишине прозвучал лишь отрывистый, лающий смешок.
Навь кинула на меня прощальный взгляд, и… размазалась в воздухе, тенью метнувшись вперед по аллее, едва освещенной желтым светом магических фонарей.
М — да…ушла, не попрощавшись. Кинула меня тут на растерзание лису… охр — р-ранница!
Нар — Харз захлопнул дверь и повернулся ко мне. Укоризненно покачал головой и, прищелкнув пальцами, сказал:
— Нэви, Нэви… вот зачем так резко от меня сбегать в склеп? Я не настолько страшный, поверь!
— Разумеется, — мрачно буркнула в ответ, исподлобья глядя на кицунэ. — Вы белый и пушистый. Жаль, что исключительно в прямом смысле!
— Физическом… — согласился со мной лис.
— Кстати, уважаемый, а как же наш гениальный план по ловле вампа на живца в моем прелестном личике? — откровенно съехидничала я.
— Я поговорил с Шаррионом, и мы решили не торопиться. Начнем, как и планировали — после каникул. Но познакомиться с Дарином тебе никто не мешает. «Случайную встречу» я устрою, а дальше дело за тобой.
— Хорошо, — пожала плечами я, прикидывая, что все будет даже проще, чем мне думалось. Решив напомнить про поздний час, я выразительно покосилась на окно, за которым уже давно царила беспроглядная темень.
— Ах, да… — «опомнился» Алинро. — Ну, что, Нэви… у меня останешься, или проводить обратно?
Ого! Какие варианты, какие предложения!
Но занимательнее всего другое…
— А мне в этот раз дается выбор? — восхитилась такой щедростью Нар — Харза. — Да вы что?!
— Именно! — шутовски раскланялся он, грациозно взмахнув хвостом. — В ноги можно не падать.
— Самомнение у вас огромное, конечно, — хмыкнула я, поднимаясь и подходя ближе. — Но все же буду благодарна, если вы меня проводите.
— Мы вновь на «вы», мавочка? — вскинул светлую бровь Алин.
Я задумалась, нервно сцепив пальцы и прикусив губу, и спустя минуту медленно заговорила, тщательно подбирая слова:
— Мы… периодически на «вы». Эта граница, если хотите — искусственная дистанция, мне помогает… ощущать себя увереннее. «Ты» предполагает гораздо более близкое общение, и соответственно уязвимость.
— Странный расклад. Почему же ты не придерживаешься официоза со своими ровесниками, другими студентами?
— Ответ прост. Я от них не завишу, — прямо взглянула в черные глаза напротив. — И согласитесь, нас с вами связывают слишком специфические взаимоотношения, для того чтобы все усложнять еще больше.
— Нэви, а может, наоборот, стоит все упростить? — тихо спросил кицунэ, делая шаг вперед и становясь почти вплотную ко мне. Его дыхание касалось моих волос, и я ощущала, как все внутри замирает от этой близости, от низкого тембра его голоса и знакомого запаха снега и березового сока.
Мамочка болотная…
Я прерывисто вздохнула и мотнула головой, пытаясь отогнать от себя наваждение. А после тихо спросила:
— Ты сам‑то в это веришь?
— Да.
Это было сказано твердо, уверенно и непререкаемо. И в глазах цвета самой темной северной ночи не отражалось ни тени сомнения. Он и вправду верил.